Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

В 40-е годы прошлого века Боско стал выступать с оригинальной аппаратурой. Под влиянием эстетики романтизма он появлялся в «демоническом» образе — в костюме, стилизованном под средневекового чернокнижника, с мефистофелевской бородкой. Романтические герои были в большой моде, загадочность «байроновской» личности почиталась весьма высоко, и Боско подхватил этот тон.

Не приходится УДИВЛЯТЬСЯ, — что у него нашлось много последователей и подражателей. На протяжении ста лет на сцене появлялись все новые и новые фокусники, выступавшие под псевдонимом Боско. Имя казалось им залогом успеха, и в определенном смысле это было так. По меньшей мере первоначальный интерес публики гарантировался.

4. КОМПАРС И АЛЕКСАНДР ГЕРМАННЫ

Одним из последователей Боско был иллюзионист Компарс Германн (1816–1887), снискавший почти всемирную популярность. Он также отрастил мефистофелевскую бородку, а на своей афише писал: «Любимец Мефистофеля». Германн знал много языков. Его выступления отличались большой артистичностью. Он придавал им характер каких-то дьявольских операций.

Впервые Германн выступил в Лондоне в 1848 году, объявив себя «первым иллюзионистом Франции». С тех пор в течение сорока лет он показывал свое искусство во всех странах Европы, в США и Южной Америке.

По взмаху его «волшебной» палочки карты превращались одна в другую, исчезали, а потом появлялись в карманах у зрителей. Сама палочка летала по воздуху. Шелковые носовые платки меняли свой цвет. Из «неисчерпаемого цилиндра» появлялись бесчисленные предметы, а из «волшебной» бутылки зрители получали несколько сортов вина. Кольца одинаковой величины свободно проходили одно сквозь другое. Иллюзионист подбрасывал их, они соединялись в цепочку и снова рассыпались в воздухе.

«Любимец Мефистофеля» производил впечатление такого всемогущего человека, что во время одного из представлений в Штутгарте, когда он заставил свою партнершу вдруг исчезнуть, какой-то простодушный зритель совершенно серьезно спросил:

— Господин профессор, а не могли бы вы сделать то же самое с моей женой?

Еще одним представителем династии Германнов был Александр Германн (1844–1896). Подобно Компарсу Александр Германн носил мефистофелевскую бородку. Но это был уже не «любимец Мефистофеля», как Компарс, а сам Мефистофель. В своих афишах он называл себя «великий Александр».

Александр Германн в совершенстве владел французским, английским, немецким, русским, итальянским, испанским и голландским языками, а также хорошо говорил по-шведски, по-португальски и по-арабски. Его саркастический юмор был неистощим. Чтобы интимнее разговаривать со зрителями, легко отвечать остротами на их реплики, Александр Германн часто спускался в зрительный зал. Он подносил к губам бокал, до краев наполненный шампанским, и бокал растворялся в воздухе, а затем иллюзионист обнаруживал его у кого-нибудь из зрителей в кармане и вынимал, не расплескав ни капли. Исчезало кольцо, перед тем надетое на палец одного из зрителей. Серебряная монета в руках иллюзиониста превращалась в золотую. Попутно артист жонглировал, имитировал голоса птиц и животных.

Отлично натренированные руки Александра Германна обладали не только исключительной гибкостью и проворством, но и большой силой. Он бросал со сцены карты так, что их могли ловить зрители в самых дальних рядах.

О сценическом успехе мефистофельских трюков и шуток Александра Германна можно судить хотя бы по тому, что в Лондоне он дал при полных сборах тысячу выступлений подряд.

В 80-х годах прошлого века Александр Германн приезжал на гастроли в Петербург, и журнал «Всемирная иллюстрация» поместил 13 февраля 1882 года следующий отчет:

«Перед там как дать здесь несколько представлений, Германн успел на днях показать свое искусство нескольким лицам, завтракая в ресторане Дюссо.

С первых же минут завтрак принял фантастический характер. Гарсон подал Германну небольшое блюдо с яйцами всмятку.

Профессор провел над блюдом рукой, как бы выбирая яйцо.

— Что вы подаете мне пустое блюдо?! — вскричал он, строго глядя на гарсона.

Яиц как не бывало. Растерявшийся гарсон что-то пробормотал.

Надо было видеть лицо остолбеневшего гарсона. Все яйца возвратились затем на стол из галстука одного из присутствовавших.

Проделав массу фокусов с картами, профессор в довершение всего показал следующее чудо.

— Накройте ваш бокал с шампанским шляпой, — предложил он одному из своих спутников.

Сказано — сделано.

— И ваш бокал под шляпой?

— Конечно.

Он поднял шляпу, и при общем удивлении и смехе вместо бокала с шампанским на столе узрели большой ботинок на толстой подошве.

— Извините, господа! — произнес Германн, взяв ботинок и надев его на свою разутую правую ногу. Бокал с шампанским он достал из-за пазухи» (Кио Э. Фокусы и фокусники. М., «Искусство», 1958, с. 76).

Таким образом, как догадался, наверное, читатель, Германн продемонстрировал свое блистательное владение искусством престидижитации.