Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

Свои трюки иллюзионист запатентовал в 1873–1891 гг. После После смерти Буатье де Кольта его вдова согласно завещанию артиста, уничтожила всю аппаратуру и реквизит. Только «растущий кубик» сохранился в коллекции М. Кристофера (США). Несколько иллюзионов, оставшихся незапатентованными, были разгаданы мастерами оригинального жанра. Неразгаданным остался лишь один трюк фокусника, получивший наименование «Тайны Буатье де Кольта».

ГЛАВА 9.

ГАРРИ ГУДИНИ

В конце прошлого века возникла еще одна ветвь иллюзионного искусства, вскоре приобретшая значительную популярность. Ее появление стимулировала книга Артура Конан Дойла «Приключения Шерлока Холмса». Фигура хитроумного сыщика, выходящего победителем из самых запутанных ситуаций, импонировала широкой публике. Иллюзионисты перенесли образ популярного книжного героя на сцену, подвергнув его соответствующей трансформации. «Звездой» этого жанра стал друг Конан Дойла американец Гарри Гудини (1874–1926).

Кто же такой Гарри Гудини, непревзойденный «король эскапистов», как называли его американские журналисты, маг и чародей, многие тайны которого не разгаданы до сегодняшнего дня?

Настоящее имя и фамилия его — Эрих Вейс. Он родился в Будапеште в семье бедного еврейского раввина, отца восьмерых детей. Не надеясь на Бога, Вейс-старший в погоне за лучшей долей вскоре после рождения Эриха эмигрировал в Америку. Он поселился в маленьком городке Аплтон, в штате Висконсин.

Как вспоминал впоследствии сам Гудини, первым толчком к тому, чтобы начать овладевать секретами иллюзионного мастерства, оказалась… любовь к кондитерским изделиям. Поскольку сладости в доме были под строгим контролем родителей и держались под замком, маленький Эрих наловчился извлекать их из шкафа. Какие только запоры ни придумывал отец, а конфеты и печенье продолжали пропадать!

Потом мальчик принялся за часы. Он разбирал их и собирал, причем, к удивлению взрослых, они продолжали ходить. Увидев, как один из гостей дома проделывает фокус с картами, наблюдательный парнишка тут же сумел его повторить. А затем Эрих стал сам выдумывать трюки с монетами, лентами, шариками. Причем уже в те годы он отличался не только ловкостью и сообразительностью, но и удивительными терпением и настойчивостью.

В Аплтон частенько наезжали бродячие цирки. Маленький Вейс старался не пропустить ни одного представления и, не отрывая глаз, следил за тем, как во рту какого-нибудь факира исчезает шпага или как буквально запеленатый в простыню и завязанный хитроумными узлами иллюзионист мгновенно освобождался из их плена.

Сметливый и наблюдательный мальчик каким-то внутренним чутьем постигал секреты артистов и на следующий день воспроизводил их трюки перед аудиторией, состоявшей из братьев, сестер и соседних ребятишек.

О незаурядности дарования Эриха, о его целеустремленности к будущей профессии говорит тот факт, что в девять лет он сумел поразить своими достижениями даже Джека Хефлера, директора передвижного цирка, гастролировавшего в Аплтоне.

Фокусы, которые показывал маленький иллюзионист, ему очень понравились, а «коронный номер» Эриха привел Хефлера в восхищение: подвешенный за ноги мальчик ухитрился собрать рассыпанные на манеже булавки с помощью бровей и ресниц.

Первый успех окрылил мальчика. Но любопытно, что блеск огней арены не затмил перед ним цели овладеть всеми секретами иллюзионного мастерства. И с поразительной для такого малыша решительностью, несмотря на уговоры родителей, уже в 11 лет он бросает школу и становится учеником в слесарной мастерской. Здесь Эрих последовательно изучает принципы устройства замков, различных замысловатых запоров. Не забывает будущий иллюзионист и трюков. В часы отдыха, беседуя с друзьями, он доставал из кармана колоду карт и проделывал с ними всевозможные манипуляции. Или же упражнялся в завязывании и развязывании самых непостижимых узлов на шнурках, веревках, лентах.

И все же, по собственному признанию Гудини, на первом месте у него была физическая закалка. Каких только упражнений не проделывал он, чтобы «накачать» мускулы, добиться гибкости суставов, выработать в себе выносливость, ловкость, поставить правильно дыхание! И Гудини добился своего: он управлял мускулатурой, как дирижер оркестром. По его «приказу» мышцы то раздувались, как шея кобры, то опадали и расслаблялись, суставы складывались, словно лезвие перочинного ножа. Его умению задерживать дыхание мог позавидовать самый искушенный ныряльщик — ловец жемчуга. К тому же он обладал фантастической отвагой, с которой впоследствии шел на самые рискованные эксперименты.