Август. Первый император Рима

Отъезд Антония в Египет стал тяжелым ударом для Фульвии. Она довольно неосмотрительно отпустила его одного на Восток, хотя должна, кажется, была знать, насколько неодолима его тяга к женщинам. До сих пор она выступала против политики Луция, потому что это могло развязать новую гражданскую войну в то время, когда Антония не было в Италии. Когда Маний жестко, но убедительно высказал предположение, что ничто не может вернуть Антония в Италию, кроме гражданской войны, она поняла, как ей поступить. С этого момента три представителя Марка Антония объединились, и причиной их объединения стало пребывание Марка Антония в Египте.

Трудно поверить, чтобы Марк Антоний, если бы он общался со своими представителями, одобрил их политику или позволил ее продолжать. Особенно глупо с их стороны было игнорировать настроения армии, которая имела решающее значение и таковой и оставалась бы, если бы Антоний оказался на месте. Их полководец не был готов возвращаться в Италию, в которой отсутствовал уже два года. Они вполне могли самостоятельно оценить мощь парфян и время, которое потребуется на завершение кампании на границе Месопотамии. Но возможно, бездействие и неумение Октавиана во время филиппийской кампании теперь приносили странные плоды. У полководцев Антония, так же как и у него, сложилось впечатление, будто Октавиан не тот человек, которого следует бояться. И как мы только что видели, пребывание Антония в Египте и зима, проведенная с неподражаемыми, описали порочный круг, поместив Фульвию в число тех, кто подталкивал Италию к еще одной гражданской войне.

Глава 8

Замечательные деяния римской армии

Действия армии. Предложение суда. Октавиан соглашается. Ослабление позиции Антония. Луций Антоний. Маний. Дальнейшее вмешательство

Мы очень неверно стали бы судить об армии, если бы думали, что она приветствует перспективу военных действий или игнорирует вероятность гражданской войны, пребывая в летаргическом сне. Дело обстояло совсем иначе, и армия предпринимала все от нее зависящее, чтобы утихомирить разгоравшиеся ссоры внутри партии и выступить посредником между соперниками. Ничего нельзя было поделать, пока разногласия не были определены; но как только появилось нечто, в чем армия могла выступить арбитром, ее полководцы вмешались в дело.

Пока Октавиан улаживал дела в последних новых поселениях в Кампании, Фульвия послала детей Антония с Луцием, чтобы они были на глазах у ветеранов. Это было неприятно и вызывало раздражение, поскольку ни у кого не было желания выступить против Антония или каким-то образом запятнать его славу. Но возможно, эти ее действия и были рассчитаны на то, чтобы вызвать раздражение. Пока шло обустройство новых поселенцев, Секст Помпей совершал морские набеги на побережье Бруттия; вполне естественно, Октавиан послал кавалерийский отряд патрулировать побережье и выбить неприятеля из тех мест, где они могли закрепиться. Луций нашел пристанище у колонистов – ветеранов Антония – и стал набирать телохранителей под предлогом, что его жизнь в опасности и Октавиан замышляет недоброе против Антония. Октавиан отвечал, что он в прекрасных отношениях с Марком Антонием и что Луций интригует и старается скомпрометировать триумвират, который был организован для того, чтобы наделить ветеранов землей. Кавалерия была послана на побережье для защиты от набегов Секста Помпея, и никто не посягает на жизнь Луция.

Это было разумное объяснение, и высшие офицеры предложили свои услуги. Октавиан приветствовал этих миротворцев. Возможно, он поступал неискренне либо проявлял искусство дипломатии, но в любом случае он поступил мудро. Он понимал, что армия не хочет еще одной гражданской войны и не простит того, кто сделает ее неизбежной.