Авиатор: назад в СССР 5 (СИ)

Сейчас нужно сосредоточиться на задаче.

— Времени на прицеливание не будет, — сказал я, застёгивая шлем.

— Подтвердил. Кстати, у тебя боевая зарядка сегодня необычная, — сказал Валера и кивнул в сторону самолёта.

На подвесках висели два больших серых зажигательных бака ЗБ-500, которые предназначены для поражения скоплений техники, живой силы и слабоукреплённых позиций. В общем-то, такие задачи много какие средства поражения выполняют, но ЗБ — это тот самый напалм, запах которого полюбил персонаж одного известного американского фильма на тему Вьетнамской войны.

— Мы на них морально собрались воздействовать? Зачем баки? — спросил я.

— Серый, вот послушай, а потом будешь спорить, — воскликнул Валера, отобрав у Менделя фотопланшет. — Вот эта точка на высоте не что иное, как опорный пункт. Уйти из него никто не должен.

— Пока мы работаем по высотам и чистим пространство для вертушек, ты выполняешь специальную задачу, — сказал Паша.

— За что мне такая честь? — поинтересовался я.

— Везучий ты, гадёныш! — похлопал меня по плечу Гусько, подойдя со спины. — Из Кабула уже вылетел «аник» для управления.

Таким ласковым именем называл наш замполит самолёт Ан-26.

— Чего это вдруг? — поинтересовался Мендель, надевая перчатки.

— То ли что-то серьёзное намечается, то ли просто кто-то себе орден хочет. Как говорится, две крайности одной сущности.

В этот момент Гусько был больше похож на замполита, чем когда-либо.

— Савелич, ну ты расскажи, что с командиром? — продолжал спрашивать Паша.

— Во-первых, я не знаю. А во-вторых, вы боевую задачу думаете выполнять? Чего встали? Там мужики умирают, а вы фотографию рассматриваете! Девок на ней голых нет, — выругался Гусько, и в ту же секунду отправил Пашу лёгким пинком под зад к своему самолёту.

Я быстро вскочил на лестницу, где меня уже ожидал Дубок в техническом берете и одной майке. Взяв как котёнка, он посадил меня своей могучей рукой в кабину. Необычным было, что техник по-отечески проверил мою подвесную и ещё раз протёр фонарь.

— Да не волнуйся, Елисеич! Я туда и назад, — сказал я Дубку и стукнулся с ним кулаками. Научил дедулю!

Пока запускался самолёт, быстро накидал на планшете расчёты по скорости и высоте. Если я правильно помню, зажигательные баки выше 1000 метров не кидают. Значит, придётся снизиться на малую высоту. В этом есть риск попасть под ДШК и другие крупнокалиберные пулемёты. Если разорвут мне баки, то придётся повторить подвиг Гастелло. Ну, уж если придётся, значит, такова судьба. И зачем кому-то этот опорный пункт понадобился?

Двигатели запустились, оборудование проверил. Осталось дождаться остальных. Не мешало бы ещё и солнце выключить. Припекает этот светильник очень хорошо.

— 203й, готов. Слушаю доклады, — запросил в эфир Гусько, который шёл с нами ведущим.

Все поочерёдно доложились и, после разрешения на выруливание от руководителя полётами, цепочкой направились к полосе. Пока рулил, несколько раз вспомнил, как было прохладненько сидеть в классе.

Только вот свою работу надо выполнять. Тем более что от нас сейчас зависят жизни парней. Чем раньше мы начнём атаковать, тем быстрее вертушки смогут сесть в ущелье и забрать наших пацанов. Ещё и судьба Томина не даёт покоя.

— Окаб, 203й группе, взлёт парами по отрыву. Набор 4000. Собираемся на догоне, — запросил Гусько.

— 203й, разрешил, — ответил ему руководитель полётами.

— Выводим… максимал! — скомандовал замполит.

Всей четвёркой одновременно вывели обороты двигателя на нужный режим. Мой самолёт затрясло, но нажатие на тормоза удерживало его на месте.

— Форсаж! Паашли! — скомандовал Савельевич, и они вместе с Менделем устремились по полосе. Быстро разогнавшись, пара МиГ-21 синхронно оторвалась от полосы и ушла в направлении Панджшера.

— 212й, и раааз! — сказал Валера, дав мне команду на включение форсажа. — Паашли!

Когда отпускаешь тормоза при работе двигателя на форсаже, чувствуется ощутимый рывок назад. Сам самолёт, будто спринтер, сорвался с места, быстро набирая нужную скорость отрыва. Заправка топливом у нас полная, боевая зарядка тоже не самая маленькая.

— Поднимаем! — сказал Валера, и я плавно взял ручку на себя. — И отрыв! Тангаж 20°.

Горячий бетон аэродрома остался где-то внизу. Набирали высоту быстро, чтоб догнать своих товарищей и собраться в звено.

— Сегодня плавненько взлетели, — заметил Гаврюк.

— Тебя это удивило? — спросил я, пока мы ещё были на стартовом канале Баграма.

— Взрослеешь!

Потрясающее достижение! Вот что значит воспитывать личный состав. Даже на войне Гаврюк, как командир звена, требователен и продолжает обучать личный состав.

Догнали мы своих коллег быстро и продолжили полёт всей четвёркой. Через пару минут перешли на канал боевого управления.

— Купол, ответь 203му, — запросил воздушный пункт управления Гусько.

— Отвечает Купол, 203й.

— Купол, 203й четвёркой «весёлых» в район работы. Прошу связь с Баллоном, — запросил Гусько разрешение перейти на канал авианаводчика, который был в рядах бьющегося в ущелье батальона.

В эфире воцарилось молчание. Что ещё нужно согласовать, чтобы начать работать наконец-то?