Авиатор: назад в СССР 5 (СИ)

— 203й… эээ, уточняю, — неуверенно ответили нам.

Первая мысль была, что на борту сидит подобный Хрекову начальник. И теперь никто не может без его ведома что-то сделать, согласовать, запросить или решить. А тем временем мы приближались к району, где шёл бой. Издалека уже был виден чёрный дым. Много техники, видимо, сожгли духи.

— 203й, вам перенацеливание будет. Связь через 15 километров установите с Берегом.

Я ещё раз глянул на карту и совсем перестал понимать смысл операции.

— Купол, я 203й, мы в 30 километрах от первой цели. Готовы работать. Прошу переход на канал Баллона, как приняли? — отчётливо проговаривая каждое слово, запросил Гусько.

В его голосе тоже чувствуется нервозность от этой ситуации. Мутят что-то старшие начальники!

— 203й Куполу, команда с земли вам на связь с Берегом, как приняли?

До района, где сейчас идёт бой, оставалось совсем немного. Какого чёрта творят наши командиры?

— 203й, Куполу, — прозвучал голос на канале управления, и он явно принадлежал не ОБУшнику. Возможно, то самое начальство, которое осуществляет руководство.

— Ответил, 203й.

— Там всё очень плотно. Своими «гвоздями» можете по нашим попасть.

— Не попадём, Купол, — уверенно ответил Гусько.

Небольшая пауза и ОБУшник разрешил нам переход под управление Баллона.

— Внимание, группа 203го переход на 9 канал, — сказал Гусько, переведя нас на канал работы с авианаводчиком.

Как только я переключил канал, в эфир тут же ворвались крики и шумы. Даже не находясь внизу, я понимал, как сейчас тяжело нашим бойцам.

— Воздух, воздух, я Баллон. Кто-нибудь слышит? — умоляющим голосом запрашивал авианаводчик.

— Баллон, я 203й, четвёркой к вам. Прошу целеуказание, готовы работать сходу.

— 203й… ориентир — река. Противник… ох…на западном и восточном склоне. Работу разрешил, — буквально из последних сил говорил парень, а на заднем фоне раздавались крики и плотная стрельба.

Я глянул вниз. Вот она горная гряда Гиндукуша и серая вода Хазара, встречающаяся с более светлой водной гладью Панджшера.

— 212й, в горизонте. Остальным — снижение до 3500, встаём в левый вираж. И… паашли!

Трое моих товарищей начали плавно снижаться. Я же решил встать в правый вираж и ждать указаний. Работать нужно синхронно, иначе кого-нибудь из нас в таком ограниченном пространстве однозначно распилит крупнокалиберная «сварка».

— 212й, ваша цель — восточный склон, ориентир — нависающий скальный выступ, — снова медленно проговорил авианаводчик.

Почему-то у меня возникает мысль, что мало чем мы сможем сейчас помочь батальону. Краем глаза я высмотрел крупный скальный выступ, похожий на трамплин для прыжков. Сам опорник, видимо, был несколько ниже. Ещё одна труднейшая задача — нырнуть между склонов, образующих это широкое ущелье и сбросить, словно под хвост зверю, зажигательные баки.

И сделать это на не маленькой скорости и не с пикирования! Иначе эффективность баков будет значительно ниже. Не могли дать мне С-24е или ФАБы⁈ Вот же штурман, отродье хамское!

— 203й, группе работу разрешил с курсом 25, высота 500. Внимание, пулемёты на входе в ущелье с двух сторон, — предупредил авианаводчик.

— Баллон, поняли вас. 212й, начинаешь заходить после меня. Остальные работают за тобой, — дал указания Савельевич.

Я ещё раз выставил прицел, прокрутил в голове весь свой манёвр и смахнул пот со лба. Не спасает сейчас прохладный обдув от нервного напряжения.

— Внимание! Паашли! — скомандовал Гусько.

В этот момент цель оказалась слева от меня. Выдержав интервал в пять секунд, я плавно ввёл самолёт в разворот с дальнейшим пикированием. Крен 60°, а угол атаки установил на 25°. Глянул на скорость, которая продолжала расти очень быстро. Мне нужно, чтобы было 900 км/ч. Так, я и смогу над целью ровно пройти, и баки попадут точно. И, возможно, не собьют меня.

Высота падает, а напряжение растёт. По идее, весь этот манёвр продолжается секунды, но ты всё видишь в замедленной съёмке.

Вот уже и конус воздухозаборника встал строго по оси русла реки. Пошли первые залпы из пулемётов. Вижу впереди разрывы на западном склоне от С-8х, выпущенных Гусько. Сосредотачиваюсь на цели, которая теперь впереди и справа. Чуть проседаю по высоте, но вывожу самолёт, заканчивая пикирование на скорости 900 км/ч. А вот и цель! Секунды до сброса…

— Сброс! Ухожу влево! — буквально кричу я в эфир, нажимая одновременно кнопку на ручке управления.

Вот опять перед глазами одна, вторая, третья очередь! В тени ущелья внизу отчётливо видны подобные вспышки зенитного огня. Ручка на себя, и ухожу на солнце почти вертикально, выпуская ещё и залп «асошек». Перегрузка прижала к креслу, а её указатель выдаёт 7 единиц. Нужно быстрее уйти вверх и занять место в строю.

— 212й, прямое. Там только огромное горящее пятно, — передал результат применения Валера.

— Понял, — ответил я.

— 212й, стой на 4000. Работаешь по моей команде, — сказал Гусько.