Авиатор: назад в СССР 5 (СИ)

Пока я исполнял его приказ, мои товарищи продолжали заходить и расстреливать свой боезапас по склонам гор. Одна за одной возникали вспышки, разрывы снарядов и взрывался боекомплект на позициях духов. Так, мои товарищи отстреляли все свои реактивные снаряды боезапас пушки. И через пару минут в эфире были услышаны вертолёты.

— Баллон, я 715й, четырьмя вертикальными к вам. Прошу обозначить площадку.

На этот запрос никто не ответил. Гусько, встав в вираж подо мной, начал ретранслировать запросы от вертикальных, но тщетно. Никто больше нам не ответил.

Шли минуты, вертушки тоже встали в вираж. Пара Ми-24 всё же рискнула пролететь в ущелье. Отстреляли, судя по их докладам почти всё, но духов всё равно слишком много. Удостоверились в том, что продолжается плотная стрельба и отсутствует связь с авианаводчиком. Кое-кто, всё же вышел на связь.

— Внимание 715й, это Купол. Вам выход в район Зарди. Подбор площадки самостоятельно и посадка, — вышел на этом канале воздушный КП.

— Поняли вас, 715й.

Я наблюдал сверху, как на входе в ущелье кружились Ми-8е и подошедшая к ним пара Ми-24. А затем, как они уходили в сторону района рассредоточения техники.

— 203й, я Купол, вашей группе уход на базу. Связь с Окабом.

— Купол, понял вас. Группа, переходим на стартовый канал.

По прилёту я не знал, за что переживать больше. Судьба командира неизвестна, как отработали наши экипажи тоже, что произошло с авианаводчиком просто непонятно. Хотя… зачем себя обманывать и тешить надеждами, что в таких мясорубках у передового авианаводчика ПАНа есть шанс выжить. Но, всё же, эта штука «надежда» всегда умирает последней.

— Чего задумался, Сергеич? — спросил у меня Дубок, когда я снимал шлем, сидя в кабине.

— Чего там говорят про пехоту в ущелье?

— Ничего не говорят. Тишина, а это, сам понимаешь, что значит, — сказал Елисеевич и протянул мне свою «именную» конфету.

— Не лезет чего-то, — сказал я, вылезая на лестницу.

— Традиции нарушать нельзя. Бери. Пока только говорю, — с серьёзным видом сказал Дубок и повторно протянул мне конфетку.

— Тебе откажешь! Спасибо, Елисеич.

— Командира уже везут на вертолёте сюда, — сказал Дубок, помогая мне снять подвесную. — Алексеевич живой. А вот хенерал этот, с пятачком вместо носа, ходит тут и жалуется, чего так долго.

— А он-то куда торопится? — спросил я, отстёгивая наколенный планшет.

— Да пёс его поймёт, Сергеич! — воскликнул Дубок. — Отдыхай, а я тут пока поработаю, — похлопал он меня по плечу.

После таких прикосновений моего техника я обычно потом разминаю плечо. Рука-то у него тяжёлая!

На посадочном курсе показались пара Ми-8. На самой стоянке столпилось много народу, в том числе и медиков. Оля, нервно прохаживалась из стороны в сторону. Увидев меня, она, как я заметил, с трудом поборола желание подбежать ко мне. Не совру, что я бы этого очень хотел, но пока мы соблюдаем конспирацию.

Бажанян, который тоже был на месте, сказал, что прикрывать Томина пришлось долго.

— Там всё хорошо. Мамой мне поклялись вертикальные, что командир в порядке. Говорят, матерится только много, но это он может, — сказал Араратович, который уже снял всё своё снаряжение и надел фуражку.

— А где наш бравый организатор? — спросил Валера.

— Да лучше бы его не было. Мне кажется, что сейчас скандала не избежать, — ответил Бажанян.

— Тигран Араратович, так что ж там было? Как получилось, что сбили командира? — спросил я.

Зам по лётной рассказал, что отработали по цели конкретно. Камня на камне не оставили.

— Только вот командир сомневался, стоит ли бомбить. Слишком мирной выглядела цель, — сказал Гнётов, который шёл в паре с Томиным. — А этот Хреков в эфир орёт, мол, под суд отдаст.

— Короче, отработали, — сказал Буянов. — А когда пошли на обратный, нас вперёд пропустили, а по командиру, как по замыкающему, отработали. И удачно.

— Духи через минут десять начали сбегаться с холмов. Небольшими группами, — продолжил рассказ Гнётов, у которого немного тряслись руки. — Я уже и на сверхзвуке пролетел, и всю пушку отстрелял, а они всё прут.

— Но вертушки быстро подошли, — махнул в сторону вертолётов Бажанян. — Пришлось им пострелять знатно.

Вертолёт зашёл на посадку прямо на стоянку. К нему устремились несколько человек в белых халатах, наша бригада и несколько техников. Боковая дверь открылась, и на бетонку спрыгнул Томин.

Весь в пыли, лицо разодрано, шлема нет и очень злое выражение лица.

— Давайте-ка, грузим парня, — показал он руками и потянулся в кабину.

На брезенте лежало израненное тело бортового техника, а следом за ним из грузовой кабины вынесли ещё одного. В нём я узнал одного из фельдшеров с медсанбата. Они частенько летают на эвакуацию, чтобы сразу оказывать помощь. А тут, он сам попал под пулю.

Командир что-то сказал докторам и захлопнул за ними двери УАЗика «таблетки».

К нему начали подходить с докладами, но он только отмахивался и говорил подойти позже. Отряхиваясь, Томин подошёл к нам и попросил сигарету.