Авиация 2000 02

2* В январе 1942 года С. И. Елисеева назначили командиром 767-га ИАП. Для него, нелетающего комиссара, это было равносильно смертному приговору. В одном из вылетов на Р-40Е во время неудачной посадки сломал ногу и получил ушибы разной степени тяжести, что дало ему возможность по состоянию здоровья не летать более на боевые задания, а руководить полком на земле. (Здесь и далее — прим. автора)

И. о. командира 145-го ИАП майор А. П. Зайцев. В это время личный состав полка в г. Горьком принимал новые самолеты ЛаГГ-3. (Фото из архива В. А. Крикленко)

Батальонный комиссар 145-го ИАП П. Н. Елисеев. Июль 1941 года, аэродром Шонгуй. (Фото из фондов краеведческого музея г. Мурманск)

В конце июля полк облетела приятная новость: прйшел эшелон с новыми самолетами — ЛаГГ-3. Прибыли и рабочие с завода, чтобы помочь военным собрать истребители. Летчики ходили вокруг новых машин и каждый мечтал, чтобы ЛаГГи попали именно в их эскадрилью. Но самолетов было всего двенадцать, а желающих летать — в несколько раз больше. Командование полка приняло решение: самолеты поровну распределить по всем эскадрильям и летать будут на них пилоты из числа самых подготовленных. Не прерывая вылеты на боевые задания, летчики начали изучать новую материальную часть. По мере того, как собирались ЛаГГ-3, у них возникало множество вопросов, так как инструкций по эксплуатации новой техники не оказалось.

Теоретически освоив новые истребители, летчики начали вылетать на задания. И не было почти ни одного боевого вылета, чтобы кто-нибудь не совершил вынужденную посадку. Вскоре радость сменили разочарование и злость. Техники выбивались из сил, устраняя многочисленные заводские дефекты и недоделки, а летчики, не имея на руках инструкций, методом проб и ошибок продолжали осваивать новую технику. Так, в одном из вылетов лейтенант Шпота на взлете отклонился от курса и произвел взлет в сторону сопки. С аэродрома хорошо было видно, как ЛаГГ-3 приближается к препятствию, казалось — столкновение уже неминуемо, как вдруг самолет сделал крутой подъем и перелетел сопку. И-16 и И-153 такую «горку» сделать не смогли бы. Первое время обходилось без серьезных аварий, но вскоре появились первые пострадавшие.

8 августа потерпел аварию и капитан Гальченко — на посадке сложилось шасси. Самолет имел столько производственных дефектов, что его отправили обратно на завод. 26 августа во время вылета на боевое задание из-за перебоев в работе мотора произвел вынужденную посадку старший лейтенант Янчевский, в результате чего самолет свалился в овраг и разбился. Летчик отделался легкими ушибами. Через несколько дней та же судьба постигла и капитана Зайцева, у которого во время учебно-тренировочного полета над аэродромом отказал двигатель, а на посадке — тормоза. Самолет также выкатился за пределы аэродрома и упал с обрыва. Зайцев сломал руку и сильно разбил лицо о приборную доску.

Командование части было вынуждено принять строгие меры. Арестовали инженера полка. Вместо него эту должность занял Павел Петрович Гольцев. Ему удалось в сжатые сроки довести почти все новые истребители до приемлемого летного состояния, научить техников правильно обслуживать, а летчиков — управлять ЛаГГ-3. В результате аварии пошли на убыль. После того, как новый инженер отрегулировал машину капитану Гальченко и научил его пользоваться винтом переменного шага ВИШ-61П, лучший воздушный разведчик полка стал с удовольствием летать на новом самолете, да и другие летчики вскоре изменили свое отношение к ЛаГГ-3.

Леониду Акимовичу Гальченко ЛаГГ-3 нравился. Долгое время он воевал только на этом типе истребителя, хотя у него была возможность впоследствии летать и на многих других — таких, как «Харрикейн», Р-4 °C, Р-40Е, МиГ-3, Як-7. И в дальнейшем он предпочитал самолеты конструкции Лавочкина. Возможно, это объясняется тем, что Леонид Гальченко был «южным» человеком, а, как известно, кабины ЛаГГ-3 и Ла-5 из-за близости водорадиатора были очень теплыми, что в условиях Крайнего Севера имело большое значение.