Авиация и космонавтика 2015 06

Очень хорошей особенностью деятельности Катрича было то, что он руководствовался не только своими соображениями, но прислушивался и реагировал на толковые предложения подчиненных. Уловив эту его особенность, я как-то сказал ему, что мы совершенно не знаем фактических возможностей зенитных управляемых ракет (ЗУР) по отражению налета авиации противника. А отсюда и не можем выработать эффективных средств преодоления ПВО. В это время ракетчики заявляли, что они одни в состоянии прикрыть войска от воздействия авиации противника. А истребителям отводили зоны, расположенные за их зоной поражения, в тылу и над территорией противника. Мы же предлагали отработать методику действий ЗУР и истребителей в одной зоне. Я предложил Катричу провести совместные исследования с ракетчиками, на которых и получить ответы на неясные вопросы. Он сразу положительно отреагировал на мое предложение и сказал, что для этого нужно будет провести большое учение. Я заметил, что для получения конкретных данных большое учение не подойдет. Для исследовательских целей нужно провести несколько малых учений, на которых отработать частные вопросы. На базе этих конкретных данных выработать практические рекомендации для авиации по преодолению современной ПВО, а вот для апробирования этих рекомендаций и для получения объективных данных по эффективности преодоления ПВО провести уже большие учения. Катрич не раздумывая согласился с моим предложением, и эта работа по его команде сразу начала реализовываться.

На подготовке к одному из малых учений Катрич решил поприсутствовать лично. Подготовка заключалась в том, что командиру полка, участвовавшему в учениях, была предложена тактическая обстановка и задание на выполнение боевой задачи, по которому он должен был принять решение. Это был полк истребителей-бомбардировщиков подполковника В.Ф. Корочкина.

Для заслушивания этого решения все участники учений во главе с Катричем заняли места в полковом классе, а командир, вывесив какую-то невразумительную схему, начал доклад. К докладу он явно не подготовился, а присутствие заместителя Главкома ВВС вообще лишило его дара речи. Катрич на середине доклада остановил его и с металлическими нотками в голосе сказал: «Вы к докладу не готовы. Возьмите своего начальника штаба и отработайте толковый доклад. Даю вам на это 40 минут. Если не сможете принять грамотное решение, буду ставить вопрос о снятии вас с должности командира полка». Мне было ясно, что толковое решение тот со своим начальником штаба принять не сможет. Ну, а что делать нам дальше? Ведь это решение – элемент нашей работы. Я решил помочь командиру. Вышел в коридор, вижу, тот стоит у стенки с закрытыми глазами и едва не плачет. Я его успокоил, сказав, что помогу. Сказал, чтобы он взял начальника штаба и ждал меня и своем кабинете. Затем я позвал моего исследователя из отдела ИБА Гарташкина. В классе я устно изложил все элементы решения, а Гарташкину сказал, чтобы он с начальником штаба нарисовал его на ватмане. С командиром же я начал тренаж. Снова медленно изложил решение и предложил ему его повторить.

Память у командира была хорошая, и после третьей попытки он уже излагал его слово в слово. Затем пришел Гарташкин со схемой, и я предложил командиру еще два раза доложить решение уже по схеме. Посмотрел на часы. 40 минут, отпущенных Катричем, еще не прошли. Мы с Гарташкиным вернулись в зал. Я занял свое место рядом с Катричем. Тут вошел командир со схемой, повесил ее и уверенно и четко доложил решение. Где-то в начале доклада Катрич по-ворачивается ко мне и улыбаясь говорит: «Ваша работа?». Я ответил, что наша задача – учить командиров полков. В общем, инцидент был исчерпан. Командир полка остался на должности. Мало того, он оказался талантливым командиром и быстро пошел в гору, став командующим 16-й ВА Центральной группы войск, генерал-полковником. И, надо отдать ему должное, уже будучи генерал-полковником при встрече со мной как-то обязательно выражал свое расположение.

Была еще одна моя инициатива, которую поддержал Катрич. В то время сложилась странная ситуация. Появились сверхзвуковые самолеты, которые по своим летно-тактическим характеристикам не уступали зарубежным, а прицелы, вооружение, оборудование оставались на уровне чуть ли не поршневых машин. И самое главное – мы не знали эффективность новых самолетов, что не позволяло делать реальные оперативнотактические расчеты. На предложение провести летно-полигонное исследование отвечали, что это очень дорогое удовольствие. Но Катрич сразу откликнулся на это предложение и отдал необходимые распоряжения соответствующим службам для проработки этого вопроса. Дело сдвинулось с мертвой точки, и очень скоро появились практические результаты. К сожалению, реализация этого важного мероприятия началась уже без Катрича…