Авиационные террористы

Мужчины, одновременно взмахнувшие руками при виде желтого такси, обливались потом, их рубахи облепили жилистые торсы, хотя оба ни секунды не провели под дождем. Выросшие в горах, они никак не могли приспособиться к липкой, удушливой атмосфере Джабура. Изобилие стекла и бетона, крикливые толпы и чад из сотен тысяч выхлопных труб угнетали их, привыкших к жаркому, но сухому и кристально чистому воздуху, к благостной тишине, к строгим очертаниям ландшафта. Мужчины выглядели вялыми и подавленными.

Забравшись на заднее сиденье такси, они объяснили, куда ехать, на столь скверном английском языке, что водитель-таиландец в сравнении с ними изъяснялся чуть ли не как диктор Би-би-си.

– О’кей, – сказал он. – Моя знать район Тонга. Шарон-вэй, пять миль, пятьдесят доллар. – И для наглядности растопырил пальцы на одной руке, а с помощью второй изобразил ноль.

Мужчины переглянулись. Тот, который был чуть постарше и звался Бабуром, покачал головой.

– Тридцать, – возразил он и тоже выбросил соответствующее количество пальцев, опасаясь, что его не поймут.

Несмотря на усталость, Бабур казался очень сильным и выносливым. Одна бровь у него была рассечена розовым шрамом и приподнята, словно выражая удивление, которого он на самом деле не испытывал. Его крупный мясистый нос был чуть свернут набок. Спорить с ним не хотелось, и все же таксист не мог уступить так сразу.

– Пятьдесят, – повторил он.

– Тридцать, – гнул свое Бабур.

Его спутник, Махмуд, молча наблюдал за ожесточенным торгом. Покидая родину, он сбрил бороду и давно привык обходиться без нее, но иногда машинально проводил кончиками пальцев по подбородку и скулам, как будто ожидал нащупать там густую растительность. У него был очень широкий рот, перечеркивающий лицо прямой бесцветной линией. Губы то втягивались внутрь, то выпячивались наружу, оставаясь при этом абсолютно сухими. Он сидел молча и неподвижно, пока спорщики не сошлись на сорока баксах.

– Деньги давать сейчас, – заявил таксист, протянув раскрытую ладонь.

– Нет, – резко ответил Бабур.

Махмуд толкнул его в бок локтем. Помедлив, Бабур достал из кармана бумажник, отсчитал требуемую сумму и передал ее таксисту.

– Итс вэри гуд, – обрадовался тот и нажал педаль газа.

Тронувшись с места, желтый автомобиль едва не чиркнул боком о рявкнувший автобус высотой с двухэтажный дом, вильнул и влился в пестрый автомобильный поток.

Смеркалось. Многие включили фары, загорелись рекламные огни. Такси покинуло шумную магистраль и свернуло на улочку, состоящую из сплошных лавчонок и закусочных. Кое-где столики с посетителями стояли прямо на проезжей части. Разминаясь с автомобилями, моторикши то и дело выскакивали на тротуары, вспугивая пешеходов, как воробьиные стаи.

Отсюда такси выскочило на пустырь, на котором высились руины снесенных домов и гигантские оранжевые грейдеры, обогнуло его по широкой дуге, повиляло по зигзагообразным проулкам и затормозило на пятачке, откуда открывался вид на гавань, усеянную светлячками корабельных огней. Слева и справа, призрачно белея среди роскошной зелени, высились ухоженные особняки, построенные в английском колониальном стиле.

– Шарон-вэй туда и туда, – показал таксист обеими руками поочередно. – Какая вы сторона?

– Мы выходить здесь, – буркнул Бабур, все еще недовольный тем, что ему пришлось выложить такую кучу денег за путь, который он легко проделал бы пешком.

Они с Махмудом вышли, громко хлопнув дверцами, и уставились на темную громаду моря, дожидаясь, пока такси уедет. Как только оно скрылось за поворотом, Бабур позвонил по мобильнику и долго что-то выяснял, говоря на афгани. Закончив разговор, он кивнул влево:

– Пойдем. Нам туда.

Они молча зашагали по булыжной мостовой, плавно спускающейся в сторону бухты. Это был район частных вилл, возле которых стояли солидные автомобили темных расцветок. Остро пахло тропическими цветами. Слева доносились приглушенные аккорды рояля, а справа звучал тягучий ситар, и эта музыкальная мешанина как нельзя лучше служила фоном для пейзажа, в котором Восток соединился воедино с Западом.

Отсчитав пять домов, Бабур отыскал щель между двумя оградами, скрытую от посторонних взоров кустами и вьющимися лианами. По-видимому, когда-то здешние соседи не поладили между собой и не смогли решить, какой должна быть разделительная ограда и кому сколько за нее платить. Теперь это давнее разногласие сыграло на руку пришельцам.

Стена была обвита ржавой колючей проволокой, крепящейся на таких же ржавых Г-образных контейнерах. Высота ее составляла не менее трех метров. Поразмыслив, Бабур стал карабкаться по шершавому стволу пальмы. Подошвы его туфель скользили по коре, так что прошло не менее пяти минут, прежде чем он сумел заглянуть за ограду. Там, полускрытый темной массой деревьев, виднелся дом с двумя светящимися окнами на первом этаже. Чуть дальше высился какой-то ангар или гараж, оттуда не проникало ни лучика света. Белые цветы на черных кустах походили издали на необыкновенно крупные звезды.

– Порядок, – прошипел Бабур. – Темно и тихо.

– Сумеешь перебраться? – задрав голову, спросил снизу Махмуд.