Автономия. Как появился автомобиль без водителя и что это значит для нашего будущего

В тот же период я прошел через личный кризис, полностью изменивший мой взгляд на возможности технологий. За много лет до того, когда мне было двадцать лет, я перестал слышать на правое ухо. Конечно, это было неприятно, и я обращался к врачу, но никто не смог понять причину происшедшего. Я быстро приспособился к тому, что слышу всего на одно ухо, и много лет практически не обращал на это внимания. Затем в 1993 году (помню, был вечер четверга) я посмотрел очередной эпизод телевизионного шоу Seinfeld, лег спать, а проснувшись, обнаружил, что совершенно оглох. Моя жена отвезла меня в больницу, но врачи, как всегда, развели руками. Позже она позвонила Хэкуорту и ввела его в курс дела. Дон ответил, что ждет меня на рабочем месте в понедельник, что показалось мне тогда довольно безжалостным. Поймите, мне было неприятно думать, что последней вещью, слышанной мной в жизни, окажется перебранка телевизионных персонажей: Джерри, Джорджа, Крамера и Элен. Но оказалось, что ответ Дона был в точности таким, как мне было нужно. Он означал, что у меня не будет возможности переживать из-за своей внезапной глухоты или впасть из-за нее в депрессию. Вместо этого я вынужден был немедленно сосредоточиться на том, как преодолеть свою слабость и продолжать жить. Придя на работу в понедельник, я обнаружил, что за выходные Хэкуорт подобрал мне стенографистку, в обязанности которой входило сопровождать меня на совещаниях и вести подробные записи, давая мне таким образом возможность быть в курсе происходящего. Он также сообщил новости моему секретарю и предупредил сотрудников. Я пошел на специальные курсы, где учат считывать речь по движению губ. В результате я смог общаться со всеми сотрудниками, кроме Тома Брэди, отвечавшего в GM за штамповочные производства. Он носил такие пышные усы, что я не видел его губ. Как-то раз во время встречи за обедом Том жевал резинку и одновременно держал в зубах зубочистку. Я в шутку сказал ему, что читать по его губам и так трудно из-за усов, а с резинкой и зубочисткой и вовсе невозможно. Он засмеялся и тут же выбросил в мусор и то и другое. Уже на следующий день он появился в офисе с чистой верхней губой, пожертвовав своим украшением ради моего удобства.

Мою сегодняшнюю веру в технологии я приобрел, когда мне поставили кохлеарный имплантат[41]

. Это случилось через двенадцать месяцев после того, как я оглох. Думаю, что был в составе первой тысячи пациентов, его получивших. Когда прибор впервые включили, я испытал настоящее потрясение. Звук нельзя было назвать чистым: это скорее было похоже на звучание приемника на средних волнах, у которого к тому же сбита настройка. После многомесячной тишины мир показался мне какофонией нечленораздельных шумов. Через пять минут я оставил мою жену и врача, чтобы выйти в туалет. Первый звук, который я узнал, был тот, что я производил, стоя перед унитазом. «От этой вещи будет толк», – сказал я жене, вернувшись в кабинет. В следующем месяце, в июне 1994 года, я расслышал первые слова: это была звучащая из автомобильного радио новость, что О. Джей Симпсон[42]

скрывается в белом автомобиле марки Ford Bronco. Вновь обретя слух с помощью науки, я стал интересоваться, каким образом она могла бы решить другие проблемы человечества, включая нерациональный подход к понятию автомобиля. Прожив год глухим, я стал лучше понимать, почему люди с инвалидностью так стремятся к независимости. Как все, они ценят свою свободу, свою автономность.

В 1998 году, после того как я провел двадцать лет в GM, Рик Вагонир, тогдашний президент и главный исполнительный директор, сделал меня главой научно-исследовательского направления с годовым бюджетом примерно в 700 млн долл. Продвижение по службе было для меня неожиданностью. Мне нравилась моя работа в отделе планирования по Северной Америке, и Вагонир разрешил мне сохранить эти обязанности за собой. Моя новая должность называлась «вице-президент по научно-исследовательской работе и планированию». Я был в восторге. В мои обязанности теперь входило намечать далекое будущее корпорации. А поскольку General Motors была крупнейшей автомобилестроительной компанией мира, у меня появлялась возможность существенно повлиять на направление, которое примет развитие отрасли в целом.

Чтобы представить себе, какое хозяйство досталось мне в наследство в виде научно-исследовательского направления GM, достаточно сказать, что я вступил в должность как раз незадолго до того, как на GM обрушился мощный удар – закрытие программы EV1. В ее рамках был создан первый в своем роде продукт: серийный электромобиль, выпущенный крупным производителем. О EV1 написано много и даже снят довольно удачный документальный фильм «Кто убил электромобиль?» (Who Killed the Electric Car?), поэтому я не стану повторять сказанное до меня.