Баба Яга прибудет из Парижа

Вечером позвонил сын Натана Львовича. Он сказал, что папа до сих пор в коме. Врачи говорят, что состояние стабильно тяжелое. Спрашивал у меня, зачем его отец ходил в лес. И как ответить, если я и сама понять не могу, что ему в лесу понадобилось. Да еще возле этого злосчастного дупла. Что он там искал? Или что нашел?

– Скажите, а вашего отца ограбили?

– Нет, он без денег в лес пошел.

– А ключи не пропали?

– Нет, ключи были при нем.

– А что полиция говорит? Они дело о нападении на него открыли?

– Дело открыли. Но ничего мне не говорят. На все вопросы отвечают, что идет следствие.

– А у вас в доме ничего не пропало?

– Ничего.

– Чужих в доме не было?

– Да нет. Уже полиция спрашивала. У нас по камерам все чисто.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Извините. Я думал, что вы могли знать, зачем он в лес пошел.

– Почему я?

– Последний звонок с его телефона был вам.

– Да? Это интересно. Вы, если что-то узнаете, звоните. Не стесняйтесь.

Сын ювелира попрощался и положил трубку. Наши все трое смотрят на меня. Им любопытно.

– Сын ювелира звонил. Вопросы задавал. А я даже не знаю, что ответить. Меня саму мучает вопрос, что в лесу делал Натан Львович. Вот жизнь. С каждым разом все чудесатее и чудесатее…

– Теть Ира, расскажи, что ты задумала. Ты же явно что-то замышляешь?

– Ладно. Смотрю, ты не отвяжешься. Я тебе скажу. Только заключим устный договор. Я скажу тебе, если ты съешь одномоментно, в один присест, без перерыва двадцать пельменей. Согласен?

– Согласен.

Петька думает, что победа у него в кармане. Уж какие-то жалкие двадцать пельменей он запросто съест. Тот еще троглодит… Я выловила пельмени в тарелку. Петька заправил майонезом и кетчупом. Сидит, ест. Мы считаем. Шестнадцать. И это был последний пельмень.

– Я доварю.

– Ты договор помнишь? Одномоментно, без перерыва. Ты проиграл.

– Это не честно. Вы не обговорили, что пельменей будет меньше.

– Это главное, что тебе надо знать о договорах. Все условия тобой должны в мелочах обговариваться. И деньги, а в данном случае пельмени, счет любят. Посчитал бы ты пельмешки и не дал бы себя обмануть. Это даже не обман. Это вроде текста мелким шрифтом…

– Все равно не честно. Вы воспользовались тем, что я вам доверяю.

– Главное правило при заключении всех договоров: доверяй, но проверяй. А вообще не расстраивайся. Я расскажу потом.

– Да? А Никите все рассказала…

– Нет, не рассказала. Мы с ним про другие дела говорили. Я решила с Востриковыми на паях кафешку открыть.

– А реклама как? – хором спросили все трое.

– А рекламное агентство позже. Всему свое время. Помните? Вселенная подскажет…

Вечером пошли сначала гулять в лес. Все вместе. Далеко от дома не отходили. Выгуляли Петьку с Грейсом. Я иногда смотрю на них и не понимаю, кто из них собака. Грейс человеческую речь понимает почти как человек. А Петька эмоции и лай пса на раз считывает. И оба круги вокруг нас нарезают. Щенки-переростки… А потом мы все вместе пошли домой.

На следующее утро я договорилась с подругой о встрече. Меня ждали в кафе в любое удобное для меня время. Хоть какое-то дело меня отвлечет от скуки. Я ведь Никите чистую правду сказала. Не могу без дела. Мне надо что-то делать, чего-то добиваться. Сидеть дома и жарить котлеты – не мое призвание. Это честно. Не домохозяйка я. Не домоседка. Мне задачки потруднее подавай. И чем труднее моя цель, тем интересней. Кафешка и рекламное агентство – это не тот бизнес, который бы меня захватил полностью. Хотя для того, чтоб не сдохнуть от скуки, вполне сойдет. Надо было что-то новое искать, куда приложить свои способности. Вот всякие приключения и расследования – это мое. Мне интересно, как и почему кто-то решается на то, чтоб кого-то убить…

Итак, ранним утром, выгуляв пса и Петьку заодно, я стала собираться на встречу с подругой.

– Куда сегодня едем? – спросил муж. Никита уже оделся и готов к труду и подвигу во имя своей Дульсинеи.

– В кафешку поедем.

– Тогда ты не ешь ничего. Нас там от пуза накормят. Знаю я твою подружку. Хочешь не хочешь, а ешь. Хоть лопни, но уважь хозяйку.

Мне стало смешно. Никита точно подметил особенность Альбины Владимировны и ее дочери. Ведь это правда. Я сама раньше замечала. Действительно, какая бы сытая я не пришла, они не принимали отказа. И хоть парочку пирожных в меня старались запихнуть. Я от них никогда голодной не уходила. Почему-то они считали своим священным долгом накормить меня до отвала. И мне, честно говоря, это очень нравится. Я вообще люблю хлебосольных людей. Когда ты приходишь, а тебе рады. У меня и мама такая. Она никогда и никого от себя голодным не отпустит. Обязательно позовет к столу. Накормит, напоит…