Бабочка (ЛП)

Так точно и не узнав, был ли у нее парень, я решил открыть галерею с ее фотографиями, чтобы просмотреть их. Их было сотни. Я быстро пролистывал фотографии с позирующими кистями рук, демонстрирующими красиво ухоженные ногти… фотографии с модной рыжеволосой ровесницей, которая, как я предполагал, являлась ее подругой Харпер… селфи, которые подчеркивали ее общительную личность, забавное чувство моды и уникальную красоту… некоторые из них были с улыбающимися пожилыми мужчиной и женщиной, празднующими Рождество — возможно, ее родители? — и, как и было обещано, бесчисленные фотографии экзотических бабочек крупным планом, сделанные в консерватории. Фото были потрясающие, передающие самые сложные детали этих крылатых созданий. Не менее удивительны были и фотографии ее картин с бабочками. Завтра я обязательно попрошу ее прислать их мне по электронной почте.

Затем, уже собираясь отложить телефон, я заметил фотографию парня, словно сошедшего со страниц модного журнала, двадцати с небольшим лет, который обнимал ее. Оба широко улыбались. Я почувствовал, как мои волосы на затылке встали дыбом. Пульс участился. И я поспешно пролистал другие фотографии, пока не нашел еще одну с парнем с булочкой. Он снимал на камеру. Снимал Харпер и Софи. А потом игриво целовал Софи в губы, да еще как! Ревность подняла свою уродливую голову, и у меня возникло острое желание разбить ему лицо. Сделать так, чтобы в ближайшее время он ни с кем не мог целоваться. Я весь был напряжен и чувствовал, как мое кровяное давление повышалось. Вдыхая и выдыхая через нос, как советовал мой психиатр, я заставил себя успокоиться, прежде чем у меня случился сердечный приступ. Наверное, я сделал поспешные выводы. Может, это парень чешуйчатой или их общий друг. Или брат Софи, хотя она совсем не была похожа на этого отмороженного придурка.

Уже собирался начать допытываться дальше — Господи, я оказался конченым сталкером! — как зазвонил телефон. Я отправил звонок на голосовую почту, затем прослушал. Женский обеспокоенный голос.

— Дорогая, о пожаре говорят во всех новостях. Мы с папой очень волнуемся за тебя. Пожалуйста, позвони нам как можно скорее!

Мать Софи.

Чертова Харпер. Держу пари, она так и не связалась с родными Софи. Я думал перезвонить им, чтобы успокоить их, но звонок незнакомого мужчины с ее телефона мог быть воспринят неправильно. Вместо этого, притворившись ею, я написал им сообщение.

Софи: Со мной все в порядке. Осталась у подруги. Позвоню вам завтра. Xo

Ответ пришел мгновенно.

Мама Софи:Слава богу! Не могу дождаться твоего звонка. Мы тебя очень любим!

Я рассеянно просмотрел еще несколько фотографий — и попал на одну, где Софи с родителями праздновала день рождения. Удивительно, как мобильный телефон мог стать ключом к познанию человека. Людей в их жизни. Их интересов. Их страстей. Их желаний. Их повседневной деятельности. Даже их чувства юмора. Я так много узнал о Софи. Она действительно оказалась талантливым художником, потрясающим фотографом, хорошим другом (особенно если смогла терпеть эту Харпер), и она выросла в любящей семье. И, возможно, у нее был парень. При этой мысли мои мышцы снова напряглись, и я услышал, как зарычал. Святой Иисус. Она превратила меня в дикого зверя — на расстоянии одного вдоха от появления пены у рта. Собравшись с силами, я взглянул на очередное селфи. Ее губы были сложены бантиком, словно Софи посылала мне поцелуй. К черту ее парня или кто он там ей был. Желание увидеть ее пробрало меня до костей.

Не в силах сопротивляться, я пошел по коридору и тихонько постучал в ее дверь. Она была закрыта, но ответа не последовало. Я постучал снова, чуть сильнее. По-прежнему никакого ответа. С сомнением я повернул ручку и обнаружил, что она — не заперта. Потом тихонько открыл дверь и на цыпочках пробрался внутрь, как заправский грабитель, который незаметно взламывал двери. Софи крепко спала на спине в кровати с балдахином, пушистое одеяло было скинуто до щиколоток. Она утонула в моей черной рубашке, которая оказалась настолько ей велика, что свисала с ее рук и доходила до колен. Одно из них было заклеено пластырем. Как напоминание о том, какая она — нежная и хрупкая. Напоминание о том, как близко я был к тому, чтобы поцеловать ее, стоя под дождем. Волосы все еще связаны шарфом с бабочками, который я купил ей. Софи выглядела прекрасно и так спокойно для человека, который столько пережил. Ее мягкое дыхание было равномерным, взлеты и падения ее груди гипнотизировали меня. Эти восхитительные груди! Дерзкие соски, торчащие под шелком рубашки. Не знаю, как долго я смотрел на нее, когда она зашевелилась.

Софи пробормотала мое имя. Так тихо-тихо, но я услышал его.