– Мы с твоим дядей как раз разговаривали о тебе. Может поужинаем сегодня вечером – ты, Агрона и я? Нам следует многое обсудить.
Логан посмотрел на отца, затем на Агрону и, в конце концов, на меня. – Все нормально, – поспешила ответить я, не желая создавать ещё больше проблем между Логаном и его отцом. – Можешь идти.
Спартанец покачал головой. – Думаю, я – пас. Лучше останусь здесь, с Гвен.
Его слова согрели мое сердце, а вот выражение лица его отца стало еще более холодным. Но все же Линус сдержался.
– Тогда позавтракаем завтра, – напряженно произнес он. – И это не просьба.
Логан посмотрел на отца, и от гнева, исходящего от них, чуть ли искры не летели. Агрона втиснулась между ними и подхватила Линуса под руку.
– Значит, позавтракаем, – мягко согласилась она, стараясь сгладить ситуацию. У нее, вероятно, подобный опыт имеется. – У тебя наверняка есть, что рассказать мне, Логан.
Спартанец попытался улыбнуться, но ему это не удалось. – И у тебя тоже, Агрона.
Линус на несколько секунд задержал взгляд на сыне, после чего снова повернулся к Никамедису.
– Мы не закончили. Не забывай о том, что я сказал. Ненавижу повторяться.
– Как я могу, когда такие жемчужины мудрости сыпятся из твоих уст? – ехидно ответил Никамедис.
В глазах Линуса промелькнул гнев, но Агрона держала его за руку, так что ему приходилось оставаться рядом с ней.
– Может ты и глава Протектората, но библиотеку возглавляю я, – припечатал Никамедис. – И думаю, тебе пора. Нам с Гвендолин нужно возвращаться к работе.
Линус напрягся, после чего повернулся на каблуках и зашагал в направлении выхода, обходя офисный комплекс. Агрона одарила каждого виноватой улыбкой. На секунду ее глаза задержались на мне, после чего она развернулась и поспешила вслед замужем.
– Скатертью дорожка, – пробормотал Никамедис, на его лице отчетливо отражался гнев. Он замер на несколько секунд, после чего перевел взгляд на меня.
– Мне нужно уйти, Гвендолин, есть кое-какие дела. Я вернусь вовремя, чтобы закрыть библиотеку. Сделай одолжение – попробуй ничего не испортить, пока меня не будет, пожалуйста?
Он не стал дожидаться ответа и сразу ушел в свой кабинет, с силой хлопнув за собой дверью, да так, что затряслись стекла. Схватив какие-то книги и что-то еще со стола, Никамедис покинул кабинет и вышел через дверь, ведущую к передней части библиотеки. Я осталась стоять с Логаном и, конечно же, Алексеем, который, как обычно, подкарауливал где-то позади.
– Что все это значит? – спросила я Логана.
Спартанец вздохнул. – Долгая история. Пойдём. Возьмём что-нибудь попить, и я тебе все расскажу.
Пока Логан ходил к тележке Рейвен и покупал нам холодную газировку, я осталась стоять между рядов. Спартанец вернулся с имбирным элем. И между тем сунул одну банку Алексею. К моему удивлению, тот газировку взял. Ну, конечно же, это ведь Логан, а не я, злая, злая девчонка-Жнец.
Логан взглянул на Алексея, который стоял молча, впрочем, как и во время всех разговоров и ссор.
– Алексей, не мог бы ты немного отойти, пожалуйста?
Алексей посмотрел на меня, после чего кивнул. Попивая свой лимонад и делая вид, что крайне увлечен разглядыванием двух мечей, лежащих в витрине, он отошёл от нас примерно на шесть метров. Или, возможно, они действительно его заинтересовали. По нему трудно было сказать.
Мы с Логаном уселись на пол, там же, где стояли, и попивали содовую, причем Логан быстро опустошил свою банку, я же лишь пригубила. Аппетит у меня стал еще хуже, чем когда-либо прежде. Через минуту спартанец смял пустую банку в кулаке и положил рядом на пол.
– Сожалею по поводу отца, – произнес он, наконец. – Как я уже говорил, они с Никамедисом не особо уживаются.
– Почему?
Логан вздохнул. – Из-за того, что произошло с моей сестрой и мамой. Отец был занят делами Протектората – сидел на какой-то важной встрече, на которую его вызвали в последнюю минуту. Никамедис обвиняет его, что того не было дома во время нападения. Он считает, что если бы отец был дома, мама и сестра до сих пор были бы живы, – Логан глубоко вздохнул. – А отец, в свою очередь, обвиняет меня в том, что я не защитил их от Жнецов, не вышел и не сразился с ними. Поэтому, когда мы встречаемся все вместе, они начинают спорить о каждой мелочи. В какой-то момент меня призывают в качестве судьи и заставляют выбрать одну из сторон. Потом отец объясняет, как сильно он во мне разочарован, и что я не использую весь свой спартанский потенциал, а заканчивается все тем, что я злюсь на него. Мы начинаем орать друг на друга. Счастливая семья, правда?
– Мне очень жаль, – с чувством произнесла я. – Мне так жаль, что тебе приходится проходить через это с отцом и Никамедисом. Они не должны втягивать тебя в свои споры. Но ведь и твой отец должен понимать, что ты ничего не мог сделать для спасения матери и сестры. Они пожертвовали своими жизнями ради твоей. К тому же, тебе было всего пять. Ты не смог бы вообще ничего сделать, чтобы остановить Жнецов.