Багряный плен

Более неловкой ситуации в моей жизни еще не было. Я очень надеялась, что на лице не осталось следов, и не удержалась от нервного движения рукой, которым утерла губы, так и не притронувшись к его платку. Никогда не любила чистоплюев, а этот франт был им однозначно. Ну, кто еще вырядится в белую форму посреди долгого плавания, да еще и в такую погоду? Даже его платок выглядел напыщенно – накрахмаленным.

– Спасибо, – сказала я, и он, слегка дернув бровями, убрал платок обратно в карман.

– Иногда такое бывает, – тоном знатока сказал он, и теперь уже я вскинула брови. – Непереносимость качки.

Будто кто-то спрашивал его мнение. Я укуталась плотнее в плащ. Мне бы вернуться в трюм, но как это сделать, не демонстрируя места своего проживания, не знала. Так и стояла рядом, хлопая глазами. Говорить с подобными щеглами, таким как я обычно не о чем. По всему видно, что он богат, знатен и от длительного путешествия заскучал. А мне ну уж очень не хотелось становиться его развлечением. Даже его нежные на вид руки с длинными пальцами ужасно раздражали.

– Вам стоит пройти в носовую часть, поближе к бушприту, – сказал он и протянул руку в приглашающем жесте. – Море успокаивается и там будет чуть легче дышать, а заодно и наблюдать за заходом солнца.

– По- вашему, я знаю, что такое бушприт? – даже мой вопрос прозвучал раздраженно, но мужчина будто и не заметил.

А море и, правда, заметно притихло, что успокоило даже мои внутренности. Теперь оставалось только избавиться от вояки и сбежать обратно в свою нору.

– Бушприт – это та длинная палка, что выступает с носа судна, – уточнил он, и мы двинулись по палубе.

Ветер превратился в легкий бриз, корабль больше не швыряло на волнах, и закат завладел моим вниманием полностью. Там, где алое зарево соприкасалось с тёмными водами, образовалась длинная узкая дорожка, которая искрилась и сияла, а мрак по бокам лишь усиливал эффект. Оторвать взгляд было почти невозможно.

– У вас какое-то знаменательное событие? – не удержалась я от вопроса, когда мой спутник остановился возле этой деревяшки, название которой я уже забыла. – Или вы всегда преодолеваете такие большие расстояния в парадной форме?

Мужчина усмехнулся, но как-то невесело, что впервые пробудило во мне хоть какой-то интерес к нему.

– Если бы вы знали, как надоел мне этот мундир, – тихо, словно для самого себя, сказал он.

– Зачем тогда в армию пошли? – по мне так закономерный вопрос, но в мужчине он вызвал удивление.

– Ох, нет, – снова криво улыбнулся он, – не мундир вообще, а этот в частности. Мои друзья заскучали и…

Ему не дали закончить фразу. К нам подошли трое таких же офицеров, только форма на них была повседневная, серая. Они были изрядно пьяны и опирались друг на друга. Эта неожиданная встреча мне нравилась все меньше.

– Теперь мне понятно, куда ты исчез, Арсен, – сказал один из них, обращаясь к моему новому знакомому. Меня измерили бесстыдным взглядом и, судя по всему, одобрили, что заставило сделать шаг назад и поправить плащ. – В обществе такой красотки значительно интереснее, не так ли?

Конечно, будь я им ровней, уважения было бы чуть больше, но я мало того, что не была знатна, ну или хотя бы богата, так я еще и цыганка, что не заметит только слепой. Тот, что был понаглее, протянул руку к моим волосам, но Арсен поймал ее и медленно опустил.

– Эй, ты что уже застолбил эту малышку? – ничуть не обиделся его друг.

– Э нет, Рабо, – засмеялся другой, – наш лейтенант Адан никогда не спутается с такой девицей! Мундир побоится запачкать!

Все трое засмеялись в голос, от чего Арсен скривился, а потом закатил глаза. Ему, похоже, не привыкать к выходкам друзей. Я тоже уже не раз сталкивалась с молодыми богатеями, которые не прочь повеселить себя обществом привлекательной цыганки, однако со всеми ними у меня разговор один. Но в этот раз мне не удалось поставить их на место.

– Мундир мундиром, – очень серьезно проговорил Арсен Адан, стряхивая невидимую пылинку с формы, – но обидеть цыганку дорого стоит. Вы что-нибудь слышали о проклятьях цыган?

Его тон привлек внимание военных, они притихли. Голос их друга в купе с алкоголем, сделал свое дело.

– Такие как она, могут сделать тебя косым, хромым или скажем… – мужчина постучал пальцем по губам, раздумывая, – не способным ублажить ни одну девицу. Или ты всю оставшуюся жизнь будешь спотыкаться о правую ногу, икать, заикаться, ну и прочее, и прочее, и прочее…

Все трое замерли, глядя на меня, как на чудище лесное, что в данный момент меня вполне устраивало.

– Так что, – пожал плечами Арсен, – на вашем месте, я бы извинился перед девушкой. Не забывайте, в каюте капитана, вас заждалась чудесная компания.

Некоторая доля сомнений все же появилась на их лицах, но, по-видимому, они решили не гневить судьбу, поэтому насколько возможно быстро ретировались, бормоча извинения. Их передвижения наделали шума и привлекли внимание матросов. А вот это мне уже совсем не понравилось.

– Простите их, – сказал Адан мне, – они слишком много пьют.