Читаем Байки старого боцмана полностью

На берегу есть всё: кинотеатры, парки, скамейки, подъезды, чердаки, крыши, трансформаторные будки и много других замечательных мест, где можно интересно провести время с приличной девушкой. И если на судне найдется приличная девушка, то всего остального команда лишена напрочь. Проблема не нова, но Колян, как человек свежий и морем неизбалованный, не придумал ничего лучшего, как назначить свидание Зинуле на носу судна, который моряки называют баком. Почему на баке? Да потому, что там самое темное, по мнению Коляна, место на всем судне. Ну, не вести же девушку в восьмиместную каюту, которая его бригада делила со всей палубной командой? Да и она к себе пригласить не могла, опасаясь старпома, которому она до сих пор иногда стирала рубашки…

Таким образом, наша парочка оказалась в полной темноте, если не считать нескольких миллионов звезд. Воздух был чист, звезды – прекрасны, а молодость Коляна так распирала рабочий комбинезон, что добрая душа Зинули не могла не растаять перед такой благодатью. Они удобно расположились на брашпиле и слились, как говорится, в первом поцелуе…

Упустим подробности, скажем только, что поцелуй этот, был настолько продолжительным, что незаметно перерос во второй, потом в третий… После пятого поцелуя Колян поднял руки к небу и воскликнул:

– Хорошо жить!..

И тут случилось невероятное. Где-то высоко над головами что-то щелкнуло, громыхнуло, прокашлялось. После чего Колян услышал до боли знакомый, но многократно усиленный голос:

– Хорошо жить регулярно! А ты тут, Николай Петрович представления устраиваешь.

Дружный хохот сотряс судно. Колян поднял голову – на капитанском мостике собралась вся команда, включая вахтенных машинного отделения…

Колян не знал, что не освещается бак лишь для того, чтобы с мостика можно было различить тот самый фарватер, который он так и не увидел. Зато теперь Колян твердо знал, что самое темное место на судне – он сам. Это был его первый и последний рейс, после которого ныне старший мастер судоремонтного завода Николай Петрович в море никогда не ходил. О его давней мечте стать капитаном остались лишь воспоминания и приставшая на всю жизнь обидная кличка – «Темное место»…


Между прочим, Зинуля свою перспективу таки нашла – она стала «светлым местом» в жизни самого Николая Петровича. Их теперь так и называют:

Black & White.

Байка девятая

РУКОВОДЯЩАЯ И НАПРАВЛЯЮЩАЯ…

«Выполняя намеченные партией

задачи, дошкольные учреждения

должны использовать имеющиеся

ресурсы для разведения домашней

птицы, кроликов, коз и т. д.»

«Питание детей раннего дошкольного возраста»

Издание «Просвещение» 1978 год

Часть первая

Черноморский дятел

Было это в те годы, когда простое слово, утерянное на северном побережье Черного моря, невероятно быстро находилось на южном побережье моря Лаптевых. Причем, в одной компании с рассказчиком и слушателями.


Новая порода HOMO STUCUS – человек стучащий была выведена путем скрещивания подлеца типичного и дятла обыкновенного. Взращенный в тепличных условиях первых колхозов и городских коммуналок, он обладал повышенным ощущением локтя товарища, медленно переходящим от пионерского салюта до дружеского рукопожатия с постепенным заведением за спину обеих конечностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее