Бахмутский шлях

И они разошлись в разные стороны.

Проводил их Яшка глазами, а когда они скрылись, подошел к велосипеду, стал разглядывать его, будто диковинку какую, не прикасаясь. Осмелел, взялся за руль. «Возьму вот да и сяду… Прокачусь…» Всю жизнь мечтал Яшка о велосипеде, даже ездить научился, но никогда не надеялся, что у него будет свой. Откуда матери взять такие деньги? А тут вот он, стоит без дела.

Крутанул Яшка педаль, поставил на нее ногу, а другой оттолкнулся. И проехал так на педали по тротуару. Остановился, оглянулся: никому до него дела нет. Повернул в обратную сторону и снова оттолкнулся. Проехал немного. Руль вильнул, но Яшка вовремя выровнял его и покатился не спеша. Хорошо!

«Объеду город, поищу госпиталь и поставлю велосипед на место», — решил Яшка и нажал на педали как следует.

Поехал. Оказалось, не все улицы такие глухие, как та, первая. Там, где расположились войска, стоял шум и гам, сновали машины и подводы. Даже верблюда видел, запряженного в большую фуру. Поглазел на него, подивился, как далеко забрался двугорбый — до Германии дошел.

Вечереть стало — забеспокоился Яшка, повернул обратно. Но на прежнюю улицу не попал, заблудился. Спросить? Названия не знает. Да и зачем она ему, та улица? Что там, родственники его живут? На ночлег где-то надо устраиваться. Спросил у патрулей, где можно переночевать. Рассмеялись солдаты:

— Выбирай любой дом и залезай под перину.

Стоит Яшка, мнет резиновую ручку на велосипедном руле, не знает, что ему делать. Солдаты народ веселый, настроение у них хорошее, шутят. А Яшке не до шуток: ночь заходит, не оставаться же на улице.

Один солдат оглянулся, толкнул товарища:

— Да у парнишки беда, наверное…

Вернулись.

— Ну, ты что?

— Эк как запугали народ фашисты проклятые! В пустой дом человек боится зайти переночевать. — И к Яшке: — Ты не боись, заходи и спи. Под перину — и все.

«Опять — «под перину», — думает Яшка.

— Ну чего смотришь? У них перинами накрываются заместо одеяла.

— Да знает он, что ты ему толкуешь. Насмотрелся, наверное, как они жили. В лагерях был или батрачил?

— Госпиталь ищу, — сказал Яшка. — Брат там мой раненый лежит, — достал письмо, показал полевую почту.

Посмотрели солдаты, развели руками — не знают они такого госпиталя.

— А переночевать — вон заходи в особняк и живи как фон барон, — сказали и пошли своей дорогой.

«ACHTUNG!»

Завел Яшка велосипед во двор, прикрыл за собой узорчатую металлическую калитку, осмотрелся. Культурный дворик: клумбочки, кусточки подстриженные, на дорожках ни соринки, даже ступать боязно. Однако решился, пошел к дому и велосипед за собой потащил. Прислонил его к стене, толкнул коричневую дверь с блестящей медной планкой понизу. Дверь бесшумно отворилась, и Яшка оказался в просторном коридоре. Постоял, прислушался — откуда-то доносился непонятный шум, вроде как ливень за стеной. Сообразил, открыл боковую дверь. В белую и чистую, как тарелка, раковину хлестала вода с изогнутого лебединой шеей крана. Яшка закрутил кран, поднял с пола полотенце — мохнатое и мягкое, будто мех лисицы, — повесил на крючок.

Ванна тоже белая, без единого пятнышка. Не выдержал — потрогал ладонью гладкую эмаль, а потом — и хромированную лебединую шею крана. Все блестит, все сверкает. Жили люди! Наверное, действительно фон барон какой-нибудь обитал тут. Смылся…

Вышел Яшка из ванной, поднялся по лестнице на второй этаж. Заглянул в одну комнату — шкафы открыты, ящики комодов вытащены, вещи на полу — как в том универмаге. Не стал и заходить, открыл дверь в другую комнату — спальня. Две широкие деревянные кровати, как баржи, стояли на средине комнаты. Шкафы и здесь распотрошены, постель — дыбом.

Присел на край кровати, положил на пол вещмешок. «Вот тут и заночую». Хотел раздеться, но вспомнил о велосипеде и спустился вниз. Затащил его в коридор на всякий случай. Ночью могут увести, а он ему еще пригодится: ездить — не пешком ходить.

Солнце село, сумерки сгустились, и из каждого угла стала наползать темнота. Яшка щелкнул выключателем, но люстра осталась мертвой. Ни спичек, ни зажигалки у него не было, а без света плохо: жутко, неуютно, одиноко. Все предметы вырастают и, будто живые, приближаются к нему. Звенящая тишина тоже пугает.

«Уж лучше на улице быть, чем тут…» — и Яшка хотел было удрать из дома. Взял вещмешок, подошел к двери, но раздумал: «Чего бояться? В доме — никого, а на улице патрули ходят». Вернулся. Однако даже ботинки не снял, так одетым и лег. Все-таки мало ли что может случиться. Закрыл глаза, стал считать, чтобы пи о чем не думать и поскорее заснуть. До трехсот досчитал, а мысли разные все равно в голову лезут. Перевернулся вниз лицом и снова — считать. На этот раз помогло — засыпать стал. И вдруг грохот внизу — велосипед загремел, звонком брякнул. Вскочил Яшка, прислушался: тишина. Уже хотел было лечь, как услышал осторожные шаги на лестнице. Скользнул с постели, юркнул под кровать, вещмешок подтащил к себе. Сердце пойманной птицей забилось. Ждет: кто бы это мог быть?.. Наши патрули? А может, бандиты? Вдруг это рыжий мародер?!