Балаустион

– Но ведь тебя ищут номарги, – попытался робко вставить Аркесил.

– Я ПОЙДУ С ВАМИ! – Леонтиск сказал это так, что они поняли – его не переубедить.

– Будьте спокойны, я пригляжу за домом, пока вас не будет, – снова подал голос Орест Эврипонтид. Биант за его спиной закивал большой головой.

– Если стражники у ворот схватят Эпименида, можете пока разговорить его, «волчата», – зло усмехнулся Лих.

– Будьте спокойны, к вашему возвращению он будет петь соловьем, – посулил Орест с несвойственной его возрасту мрачностью.

– Ну что ж, пора! – Мелеагр придирчиво оправил нарушившуюся симметрию складок одежды. – Вперед, юноши, и да пребудут с нами боги!

– Итак, похоже на то, что наша затея увенчалась полным успехом, а, братец? – Леотихид, прищурив глаза, поглядел на Эвдамида. – А кто-то, помнится мне, собирался прикончить нашего милейшего друга, мастера Горгила, не дав ему и шанса исправить ошибки. А вот, гляди-ка, даже у него что-то получилось. И даже, насколько можно судить, весьма неплохо.

– Не говори «попал», пока стрела еще в полете, – ворчливо огрызнулся царь, полируя ладонями подлокотники трона. Дело снова происходило в приемном зале дворца Агиадов.

– Да ладно тебе пыжиться, скипетродержец! – хохотнул элименарх. – Как злодей, чье черное дело завершились успехом, ты должен сейчас веселиться, потирать руки и готовить победный пир, с последующим переходом в разнузданную оргию, конечно.

– Странно, я не чувствую ни малейшего желания делать все это.

– Это потому, что ты злодей начинающий, – снисходительно кивнул младший брат. – Ничего, привыкнешь, и даже войдешь во вкус. Еще, чего гляди, урезонивать тебя придется.

– Лео, перестань подшучивать над братом. Он ведь, как-никак, государь Спарты, – Тимоклея, по обыкновению, появилась из потайной двери позади трона. Эвдамид вздрогнул.

– Мать! Боги… твои внезапные появления заставляют меня подскакивать. Вот что значит – совесть нечиста…

– С победой, сыны мои! – вдовствующая царица, приблизившись, поцеловала сыновей в послушно подставленные лбы. Она была одета в изящный хитон-подир и роскошную белоснежную двойную хламиду. В сравнении с обычной, почти траурной одеждой, которую царица носила со дня смерти царя Агиса, сегодняшний наряд без колебаний можно было назвать праздничным.

– Вы не представляете, как я рада узнать, что проклятый Павсаний Эврипонтид, наш непримиримый враг, теперь мертв. И мы уже никогда не увидим его царем рядом с тобой, мой сын. Признаюсь, иногда мне казалось, что все наши попытки избавиться от этого демона обречены на неудачу.

– Хм, по-моему, радоваться рано, – дернул плечом Эвдамид. – Пирр-то еще жив. А этот демон, сдается мне, будет и помоложе, и позлее.

– Но ведь все получилось, как мы и задумывали. Устранение старого негодяя прошло так, чтобы все были уверены, что это – дело рук его щенка. Так что молодой Эврипонтид все равно что покойник, – возразила Тимоклея, грациозно усаживаясь на любезно пододвинутую Леотихидом мягкую скамью.

– Это так, но откуда тебе-то, матушка об этом известно? – искренне поразился Леотихид. – Мой человек из свиты геронта Мелампода вышел отсюда минуту назад.

– Ты исключаешь возможность, Львенок, что у матери могут быть свои осведомители? – вопросительно изогнула бровь царица.

– О-о, что ты, государыня царица! Твоя вездесущность всюду известна, – Леотихиду удалось скрыть гримасу удивления, склонившись в глубоком шутовском поклоне.

– Похоже, свита геронта целиком состояла из наших людей, – скривился Эвдамид. – А я-то гадаю, куда уходит такая прорва денег из государственной казны?

– Ну-ну, братец, не будь таким желчным. Забыл – сегодня у нас праздник? Развеселись хоть немного!

– Я начну веселиться не раньше, чем увижу Пирра мертвым. Пока он жив, я постоянно чувствую исходящую от него угрозу. Насколько проще будет, если трон Эврипонтидов займет сопляк Орест!

– Или Леонид, – пробормотал Леотихид, знавший об устремлениях эфора Архелая куда больше, чем брат.

– Чего?

– Гм… я говорю, жаль, что живого Эврипонтида не привезли вместе с дохлым. Вот уж можно было покуражиться! Ха, насколько я помню, за отцеубийство по закону положено зашить преступника в мешок с обезьяной и утопить. Так ведь?

– Не думаю, что разумно будет требовать такой казни для человека царской крови, – поморщилась Тимоклея. – Это недальновидно – позволять простому народу насмехаться над Гераклидами. Как ты думаешь, сын?

«Сыном» царица именовала Эвдамида, обращением к младшему было «сынок».

– Будет достаточно обычной экзекуции для предателей и святотатцев. По воинскому обычаю. Пусть его побьют камнями.

– О, так это же еще лучше! – хлопнул по бедрам Леотихид. – Я с удовольствием сам приму участие в этой забаве!

– Нет-нет, – быстро произнесла Тимоклея. – Не нужно плясать над поверженным противником, этим можно лишь вызвать ненависть их сторонников. Род Агиадов должен показать себя с наилучшей стороны: высшие почести при похоронах старшему Эврипонтиду, подчеркнутая отстраненность и соблюдение законности в процессе младшего.

– Как всегда, мудро и дальновидно, матушка, – склонил голову, соглашаясь, элименарх.