Балкон на Кутузовском

То березка, то рябина,Куст ракиты над рекой…Край родной, навек любимый,Где найдешь еще такой!

Край родной, навек любимый,Где найдешь еще такой!Где найдешь еще такооооой!

А Лидка стояла посреди комнаты и, замерев, плакала, беззвучно, безысходно и немного по-детски втирая кулаком слезы обратно в глаза, чтоб не текли так обильно. Как привыкнуть к тому, что мама, ее прекрасная Поля, ум, честь и гордость семьи, не очень-то и изменившаяся внешне за последние годы, все чаще и чаще превращается в малознакомого капризного ребенка, который причудливо тянет слова, морщит нос и машет руками, если что-то не нравится? А иногда зовет давным-давно ушедшего родителя или, как в детстве, не может остановиться, съедая одну конфетку за другой, а по большей части бесцельно и тихо сидит в кресле у окна? Хотя часто бывает очень даже ничего, стоит себе как обычно у плиты, поварешка в одной руке, ножик в другой, жарит-парит-шутит, не догадаешься, что что-то не так…

Как трудно свыкнуться с тем, что эти периоды «ухода» становятся все длиннее, а сама Поля, ее красивая личность, добрая душа и глубинная мудрость потихоньку истончаются, испаряются, теряют берега и уходят сквозь песок? Можно было злиться только на бога, уж он-то точно понимал причину…

Детство наше золотое,Все светлей ты с каждым днем!Под счастливою звездоюМы живем в краю родном!

Под счастливою звездоюМы живем в краю родном!Мы живем в краю родноооом!

Лида утерла слезы, встряхнула головой, пытаясь сбросить тяжелые мысли, и пошла на кухню помогать маме.

***

«Здравствуйте, мои родные!

Получил письмо от вас – спасибо! Через полчаса улетаю в командировку в Якутск. Наконец-то дали денег – 60 процентов за книжку в „Советском писателе“. В Якутске не был ни разу, может, заскочу еще в Улан-Удэ. Есть там знакомые ребята – вместе учились в институте. Как там вы живете-строите? Как приеду, займусь подготовкой ко Дню поэзии. У меня как раз должен выйти сборник. Заверчусь как белка в колесе по всяческим типографиям и издательствам, где этот сборник выходит. Недавно в МГУ обсуждали мою поэму. Обсуждение прошло очень здорово. В громадной аудитории набралось человек 200. Народ горячий, молодой! Говорили. С жаром, с шутками. Я поверил, что у поэмы есть читатель, очень отзывчивый и настоящий. Оказывается, поэму переписывают от руки, так как журналов мало, читают вслух на вечерах и т. д. На обсуждении было много смешных шуток. Так, например, одна студентка сказала, что поэма ей не понравилась, так как она не похожа на „Одиссею“ Гомера. От хохота зала чуть не обрушился потолок! А вообще были полезные и толковые выступления. Дома у меня масса записок с этого обсуждения. Например: „Товарищ Крещенский, а чем полезным вы занимаетесь кроме поэзии?“

Подписались ли на Джека Лондона? Может, папа что-нибудь через ЦК сделает? Нужно все это.

Пишите, родные мои, не болейте и не волнуйтесь. Крепко-крепко вас всех целую!

Роберт».