Бальзак. Одинокий пасынок Парижа

«Ныне я понимаю, что не богатство составляет счастье человека, – однажды напишет Оноре в письме Лоре. – …Те три года, которые я проведу (здесь), будут для меня всю остальную жизнь источником радостных воспоминаний. Ложиться спать, когда заблагорассудится, жить, как тебе вздумается, работать над тем, к чему есть склонность, а когда не хочется, вовсе ничего не делать, не ломать голову над будущим, встречаться только с умными людьми… и покидать их, когда они тебе наскучат, видеть глупцов только мимоходом и поспешно уходить, завидя их; думая о Вильпаризи, вспоминать только хорошее; иметь своей возлюбленной Новую Элоизу, своим другом – Лафонтена, своим судьей – Буало, своим образцом – Расина и местом для прогулок – кладбище Пер-Лашез… Ах, если бы это могло длиться вечно!..»{51}

И всё-таки начинающий писатель угнетён. Его жизнь пролетала в постоянном труде, а на выходе… На выходе почти ничего. Пшик!

Двадцатые годы XIX века – расцвет в литературе английского романтизма. Книги Байрона и Вальтера Скотта во Франции раскупаются на ура. Читателям хотелось пиратов, рыцарей и пылкой любви. А также чего-нибудь мистического: узников таинственных замков, ведьм, колдунов, любвеобильных пажей и обиженных красоток, взывающих о помощи.

Первый роман Бальзака – «Стени, или Философические заблуждения» («Sténie»), написанный в стиле Руссо и выпорхнувший из-под его пера, как поначалу казалось, чтобы прославить даровитого автора, – очень быстро принёс разочарование. Всё то же, на потребу публики: «колдунья-магнетизёрша», узники в цепях, средневековая поножовщина… Однажды он не выдержит: «Это не роман, это оскомина!..» Со «Стенией» получилась одна морока: сто раз садился за неё и столько же раз бросал. Так и не закончил. Оскомина.

А в голове ещё один роман… и ещё…

Романы – хорошо. Но для молодых французов имелось занятие посерьёзнее, чем сочинять сказки про любовь. Например… военная служба.

А. Труайя: «Его угнетает возможность провести годы на военной службе, но первого сентября 1820 года судьба улыбнулась Оноре – он освобожден от подобной перспективы. Сертификат генерального секретаря префектуры Сены говорит о том, что у молодого человека слишком маленький рост – 1 метр 655 миллиметров. Полный коротышка с цветущей физиономией и подпорченными зубами не в восторге от того, что видит в зеркале, но уверен – божественный огонь скрывается под столь неказистой оболочкой. И хочет как можно скорее доказать это. Родным, конечно же. Но главное – тысячам незнакомых людей, которые, закоснев в ежедневных заботах, ждут, сами того не зная, появления на небосводе литературы его, и только его – Бальзака».{52}

Романы «Фалтурна» («Falthurne») и «Корсино» («Corsino») писались быстро, но ни один из них так и не был закончен. У автора, как он сам признавался, просто не хватало терпения изводить себя и бумагу. Лишь много позднее Бальзак поймёт, почему так произошло: он писал не то, что требовал его талант. Следуя общей тенденции, романист всего лишь подстраивался под модный англо-французский роман того времени. Отсюда цепь неудач.

Нет, такое непозволительно, это не для него! Это просто немыслимо!..

И всё-таки Оноре ошибался! Он делал всё правильно. А несколько неудачных произведений оказались лишь ступеньками вверх. Проходя эти ступеньки, рождался блистательный писатель-романист. Он научился таким образом писать романы!