БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

- Не трогать его! - приказал Федор Андреевич. Плечо у него припухло, и пульсирующая боль отдавалась даже в кончиках пальцев. Казалось, рука онемела, каждое движение давалось с трудом, хотя следов крови не было видно нигде.

- Поручика насмерть. - глухо сказал подъехавший Денисов. - Откуда только эти черти свалились?

Ответить капитан не успел - из плеча боль вдруг стрельнула в шею и затылок, да так сильно, словно с размаху хватили обухом по голове. Замутило до тошноты и стало темно в глазах. Цепляясь за жесткую гриву коня Кутергин сполз с седла, рухнул на прокаленный сочнцем песок и потерял сознание...

- Клинок башку задел, а он в горячке не почуял. Во, какую дулю набил!

Федор Андреевич с трудом открыл глаза. Его голову поддерживал унтер Епифанов, а Денисов, стоя на коленях плескал капитану в лицо тепловатой водой из баклажки. Рядом хлопотал урядник Бессмертный: с видом заправского эскулапа он щупал плечо Кутергина. Именно голос Кузьмы и прорвался к Федору Андреевичу сквозь мрак беспамятства.

- Прошу извинить, господа! - Капитан приподнялся на локте, но боль заставила его снова растянуться на песке.

- Очнулся? - Матвей Иванович заткнул баклагу. - Слава Богу! Вишь ты: басурман тебе голову задел. Мне бы сразу понять, как увидел тебя без фуражки.

Кутергин с трудом поднял левую руку и ощупал затылок: с правой стороны набухла огромная шишка, покрытая корочкой запекшейся крови. В пылу сабельной рубки он даже не почувствовал, как получил удар по голове и потерял фуражку.

- Ваш высокородь, встать сможете? - Епифанов с тревогой заглянул ему в лицо.

- Попробую. - Капитан с помощью унтера сел и осмотрелся.

Неподалеку стоял молодой мужчина в белом. Рядом с ним, прямой как палка, застыл старик. За их спинами, кося любопытным черным глазом, медленно прохаживался Нафтулла.

«Прилетел, как стервятник», - подумал Кутергин.

- Сколько людей потеряли? - спросил он у Денисова.

- Пять. Одного сразу подстрелили, троих срубали, еще один кончается: грудь пробита. Да поручик еще. Двое ранено.

- Шесть убитых, - подвел итог капитан. - А этих, разбойничков?

- Тридцать семь было, а с теми, - хорунжий показал плетью на старика и мужчину, - тридцать девять.

- Почти без потерь. - Федор Андреевич попытался встать, но не смог.

- Сиди уж. - Матвей Иванович зло сплюнул набившуюся в рот пыль. - Это у вас там, в петербургских академиях, так потери считают. А у меня казаки с одной станицы! Понял?! Как я дитям ихним в глаза глядеть буду, когда возвернусь? - Он все больше распалялся и почти кричал: - Они почему со мной охотой идут? Считают, удачлив я... Может, оно и так, да только я в первую голову казака берегу, человека в нем вижу, односума своего, а не нижнего чина.

Денисов сердито хлопнул плетью по голенищу сапога, тяжело вздохнул и уже спокойнее добавил:

- Поручик давеча строй поломал, хорошо, ты подоспел, а то бы...

- Прости его, Матвей Иванович. Он о подвиге мечтал. О мертвых плохо не говорят.

- Во-во. - Хорунжий покрутил головой. - Подвиги, ордена! Война жизнь дарит - вот высшая награда! Да ладно, чего там, у станичника душа на конце сабли держится.

В стороне несколько казаков с помощью Рогожина, привычно орудовавшего лопатой, шашками рыли могилу, отгребая песок руками. В стороне рядком лежали тела убитых - мусульман и православных. Смерть примирила их, и необъятная пустыня готовилась вместе упокоить недавних врагов.

- Они поодиночке хороши. - Денисов кивнул на мертвых басурман. - Но куда им против казака? Строю не знают, и выучка не та.... Ладно, чего со стариком и парнем делать?

- Расспросить надо. - С помощью Епифанова капитан поднялся и стоял, пошатываясь как пьяный. - Может, это следы их каравана видели нукеры Масымхана?

- Не, у них винтовок не было, - мрачно сообщил хорунжий. - Наверное, еще какой шайтан бродит. А старик-то слепой!

Опираясь на Акима, капитан вместе с Денисовым подошел к пленным. Следом устало плелся Кузьма Бессмертный. Федор Андреевич поискал глазами Нафтуллу - здесь он еще или уже исчез? Нафтулла был здесь. Держась на расстоянии от русских, он вытянул шею, стараясь получше увидеть происходящее и надеясь уловить хотя бы обрывки разговора. Кутергин решил не обращать на него внимания: шут с ним, пусть болтается.

Услышав шаги, слепец повернул к офицерам загорелое, с тонкими чертами лицо и пригладил ладонями длинную седую бороду. Молодой мужчина что-то шепнул ему, и старик важно кивнул в ответ.

- Кто вы? - спросил Федор Андреевич, и Денисов перевел его вопрос на язык кочевников.

Старик молчал.

- Кто вы? - повторил капитан на арабском.

Старик изумленно поднял брови, а его молодой спутник впился глазами в лицо русского, словно тот возник перед ним, как сказочный джинн из лампы Аладдина.

- Ты не араб. - Голос у старика был низкий, звучный, с повелительными интонациями.

- Да, я не араб, - согласился капитан, - но кто вы?

- Искатель истины. - Старик ощупью нашел плечо молодого мужчины и положил на него руку. - Это мой сын. Прошу вас: не нужно нас мучить. Лучше сразу убейте.