Банановое убийство

– Они убежали, – ответила Рудакова грудным голосом. – Из‑за этой собаки.

Вытянув руку, она потрясла красным бантом, в котором застряла кудрявая шерсть. С большой долей вероятности можно было сказать, что бант выдран из Джинервы.

– Они убили мою собаку! – закричала снизу Алевтина Витальевна.

– Как же, убьешь ее! – возмутился Рудаков, одетый в шорты и гавайку. – Я бы убил, если бы поймал.

– Кто – они? – устало спросил милиционер.

– Маньяки, маньяки! – вставил свое слово помощи и к депутата. – Вот тут граждане говорят, что они убежали на девятый этаж. Фамилия их – Жабины.

– Кто такие Жабины? – гнул свое милиционер.

– Хулиганы!

– Это шофер и его сумасшедшая тетка, – возразила одна из бабушек, успевшая восстановить дыхалку после марш‑броска на шестой этаж с «перекурами». – Жабинская тетка уже второй раз пытается вырваться из‑под домашнего ареста. Ее Янов только что поймал. Такая драка была на третьем!

– Замолчите все! – басом простонала Рудакова. – Какие Жабины, когда такое несчастье! Они сбежали, сбежали!

– Да кто сбежали? – хором спросили Майя и дворничиха.

– Семь тысяч долларов! – воздела глаза к потолку. Рудакова. – Подумать только! Как мы их холили, ласкали и лелеяли! Мы успели их полюбить!

– Я бы тоже полюбил семь тысяч долларов, – задумчиво сказал сантехник, вытирая лоб рукавом. – Какие у нас жильцы занятные, нет слов для описания.

Именно в этот момент раздался страшный рев, перешедший в тонкий визг. Было ясно, что Джинерва с кем‑то сцепилась не на жизнь, а на смерть. Тотчас, рыча, кусаясь и роняя шерсть и слюну, мимо всей честной компании сверху по лестнице скатился огромный шерстяной клубок серо‑белого цвета о восьми лапах и двух хвостах. Помощник депутата вскочил, как ошпаренный, и прижался к стене, пропуская кучу‑малу, которая просвистела вниз, до полусмерти напугав бабушек. Дворничиха попыталась было ударить кучу‑малу совком, но успела только примериться, потому что Рудакова бросилась на нее всем телом, примяв к стенке.

– Да я вам… Я вам руки оторву!

– Тут настоящие звери живут в подъезде! – гневно заявил помощник депутата, обращаясь к оторопевшему милиционеру. – Вы же правоохранительные органы! Ну так давайте, охраняйте мои права!

– Что это было? – вместо ответа спросил милиционер, глядя вслед укатившемуся живому клубку. – Что это за недоразумение?

– Точно знаю, что половину недоразумения зовут Джинерва, – ответила Майя.

– Это ведь с девятого этажа, – задумчиво проговорил милиционер. – Говорите, там проживают сумасшедшие?

Все присутствующие хором подтвердили, что да, на девятом имеется чокнутая тетка Жабина, которая сошла с ума после того, как ее кто‑то укусил. Кто и при каких обстоятельствах совершил это злодеяние, жильцы не смогли точно сформулировать. Но пару версий выдвинули прямо на месте.

– Это случилось за границей, – высказалась с трудом отбившаяся от Рудаковой дворничиха.

– Точно, – подтвердила одна из бабулек. – Ее укусил иностранец и передал ей через слюну комариное заболевание.

Пока шло дознание, к квартире, находившейся этажом ниже, приблизился большой букет роз. За букетом обнаружился скрипач Мурочкин, застенчиво ожидающий, когда кто‑нибудь откликнется на его звонок. Через секунду дверь приоткрылась и показался Сильвестр, который, узрев букет, резко отшатнулся.

– Розы?! – грозно вопросил он через щель. – Вы спятили!

– Почему это я спятил? – удивился скрипач. – Я пришел к Майе, а не к вам.

– Какая разница! Вы задумали протащить этот веник внутрь.

– Да, я на это рассчитывал, – честно признался Мурочкин.

– Вы не должны были приносить розы, – категорично заключил Сильвестр.

Мурочкин ужасно расстроился, особенно потому, что Майя все не появлялась. Наверху орали соседи, там опять происходила какая‑то разборка, в которой он не хотел участвовать: желание устроить личную жизнь оказалось гораздо сильнее любопытства.

– Ну и какие же цветы я могу принести?

– Искусственные.

– Послушайте, – возмутился Мурочкин. – Я пришел на свидание, а не на похороны!

– Приводите какие угодно доводы, но ваши розы не переступят порог моей квартиры.

– И куда же мне их девать?!

– Отнесите на могилу той кошки, которую вы переехали.

Кажется, жестокий Сильвестр хотел добавить что‑то еще, но в этот момент сверху, рыча и воя, сверзилось что‑то огромное и мохнатое, завертелось вокруг Мурочкина и неожиданно распалось на две половины. Одна половина, жалобно тявкая, поскакала вниз, где, судя по радостным возгласам, попала прямо в руки Алевтины Витальевны. Вторая же – молнией метнулась к приоткрытой двери, мелькнула под ногами Сильвестра и скрылась в его кабинете.

Скрипач даже не успел слова сказать, потому что на площадку немедленно хлынула целая толпа народу, и там была Майя, при виде которой у него зашлось сердце.

– Это вам, – сказал он, отодвинув дворничиху и наступив на ногу милиционеру, которого даже не заметил.