Банановое убийство

– Какая прелесть! – воскликнула Рудакова, стоявшая рядом с Майей. Вырвала розы у скрипача из рук и сунула мужу. – Рада, что вы встречаете нас цветами. Мы на ваш концерт, помните, три года назад, тоже приходили не с пустыми руками. Правда, букет тогда пришлось отдать виолончелистке, в вашем оркестре она была единственной женщиной.

– Люся, не отвлекайся! – призвал ее к порядку супруг, передав розы одной из бабушек. – Нам необходимо отыскать Везареспула.

– Как вы сейчас сказали? – удивился милиционер.

– Какая разница?

– Как это «какая разница»? Если мне придется протоколировать…

Услышав слово «протоколирование», Рудаковы наконец связно объяснили, что случилось. Их сын, работающий в одной из миссий ООН, женился на американке, с которой его счастливые родители познакомились во время своего отпуска. Американка оказалась не простой, а страшно богатой, ни больше, ни меньше – наследницей табачного магната. К новым родственникам сразу же прониклась теплыми чувствами и на прощание подарила им кота Везареспула. Кот был образцом новейших достижении генетики и стоил семь тысяч долларов.

– Вообще‑то Павлик чихает от кошек, – сообщила Рудакова, похлопав мужа по спине. – Прямо как ваш Сильвестр, Майечка. И мы даже мечтать не могли завести себе котика или собачку. И вот Кейт нашла для нас это чудо! Одна американская компания начала торговать гипоаллергенными котятами. В Америке тридцать миллионов аллергиков – это ведь какой рынок сбыта!

– Ученые использовали технологию генетической дивергенции, – добавил ее супруг, заставив бабушек напрячь мозги. – В аллергической реакции человека на кошек виноват белок, содержащийся в чешуйках кожи и слюне животных.

– Фу, – сказал сантехник, – какую гадость вы рассказываете.

– А они выделили такой специальный ген, провели селекцию…

– Подождите‑ка! – воскликнула Майя, предупреждающим жестом выбросив в его сторону руку.

Дело в том, что она увидела приоткрытую дверь квартиры Сильвестра и похолодела. Что, если Джинерва забежала внутрь и теперь лежит на диване, а ее босс катается по полу, схватившись руками за горло?

– Все оставайтесь на своих местах! – строго приказала Майя, и милиционер автоматически ответил:

– Есть.

Майя вошла в квартиру и прислушалась. Никаких признаков жизни.

– Босс? – позвала она, приближаясь к распахнутой двери в кабинет. – С вами все в порядке?

Ответом ей была тишина. Осторожно ступая, Майя сделала несколько шагов и заглянула. Картина, которая открылась ее взору, была достойна кисти Рембрандта.

В центре комнаты, выгнувшись дугой, подняв загривок и распушив хвост щеткой, замер дымчатый кот, устремив взор на балконную дверь. За дверью стоял Сильвестр и через стекло смотрел на кота испуганными глазами.

– Босс, дышите глубже, этот кот не может причинить вам никакого вреда.

Майя вошла в комнату и на цыпочках двинулась к пушистому нарушителю спокойствия.

– Это особая порода, выведенная специально для аллергиков. Кот прямо из Америки. Хорошо, что вы его не убили, – он стоит бешеных денег. Зовут… Не помню, как его зовут.

– Везареспул!!! – донеслось с лестницы.

– А, точно, Везареспул.

Майя взяла кота на руки, и тот немедленно припал к ее груди.

– Вы пока приходите в себя, а я пойду отдам его хозяевам.

Майе было ужасно жаль Сильвестра и страшно неудобно, что она видела его в момент слабости.

На лестнице все еще яблоку негде было упасть, и девушка решила направить разбирательство, затеянное милиционером, в правильное русло. Гад Чепукин, с которого, вероятно, и началась вся заварушка, прятался в квартире. Майя подошла к его двери и постучала в нее кулаком.

– Выходите, Чепукин! – крикнула она. – Пришла пора открыто выступить против демократического режима. Здесь как раз помощник депутата, которого вы обматерили и огрели по спине. Я даже знаю, чем вы его огрели, – злорадно сказала она. – Тем огромным зонтом с костяной ручкой, который лежит у вас под вешалкой.

Ответом ей было трагическое молчание.

– Я напишу жалобу, – заявил помощник депутата.

Мурочкин, у которого отняли его букет, подошел к Майе и взял ее за руку.

– Не хотите послушать, как я играю на скрипке? – с надеждой спросил он.

Майя ничего не успела ответить, потому что вместо нее ответил милиционер.

– Гражданин, – свирепо сказал он. – Если вы сюда еще и скрипку принесете, я вас немедленно арестую.

Все, цензура началась! – крикнул через дверь невидимый миру Чепукин. – Гонения на культуру! Скрыпачей арестовывают!

– Давайте встретимся позже, – предложила Майя, которая, конечно, сочувствовала Мурочкину, но еще больше переживала за Сильвестра. – Я сама зайду к вам… Как только представится случай.

Она вбежала в квартиру и захлопнула за собой дверь. Сильвестр, одетый уже не в пижаму, а в летний костюм, стоял посреди коридора со спортивной сумкой в руках. Внешне ничто не напоминало о том, какую трагедию духа он только что пережил.

– Собирайся, – сказал он, – мы едем на квартиру Фофанова. Степан уже сделал там уборку и вернул ключи.

***