Банановое убийство

– Тоня Потапова исчезла! – выпалила она. – Оставила какую‑то странную записку… Там все с ума сходят.

– Скажи, что мы сейчас приедем.

– Мы сейчас приедем! – повторила Майя невидимому собеседнику.

– Это Леонид Николаевич звонил? – Сильвестр пытался влезть в пиджак, который предательски выскальзывал у него из рук. – Или Костя?

– Нет, это была Шура. Но голос дяди я слышала. По‑моему, он в панике.

– Ну такого я от него не ожидал, – пробормотал Сильвестр.

– От дяди?

– Да нет же! От бананового убийцы. От того, кто затеял с нами игру. Тоня никак не должна была пострадать, никак.

– Возможно, с ней все в порядке, она ведь оставила записку. Правда, Шура назвала ее странной…

А Шура назвала ее странной вот почему. Записка была набрана на компьютере и гласила: «Дядя Леня!

Хочу немного развеяться, уезжаю с другом на несколько дней, не волнуйся, позвоню. Тоня».

– Разумеется, ни с каким другом она не уехала, – заметил Сильвестр, как только познакомился с этим посланием.

– Почему? – ревниво спросил Костя Чихачев и резко добавил: – У нее было много друзей, которые могли пригласить ее куда‑нибудь… на море.

– Забудьте про море, – отрезал Сильвестр. – В коридоре стоят фирменные пакеты «Шелкового рая» с чеками. Я в них заглянул – там купальник и пара комплектов кружевного белья. Если бы Тоня решила куда‑то ехать, да еще с другом, она бы обязательно захватила эти финтифлюшки с собой.

Никто, разумеется, не попенял ему, что он лазит по пакетам. Для сыщика совершенно нормальное дело – совать нос куда не следует.

– Не понимаю, почему она мне ничего не сказала, – сокрушался Леонид Николаевич. – Конечно, она была потрясена известием о самоубийстве Романа… Подавлена… Шутка ли – сразу потерять и жениха, и бывшего мужа! К нам приходил какой‑то человек из милиции, опрашивал. А потом – эта записка. Не понимаю, почему она мне ничего не сказала!

Он произносил эту фразу уже в десятый раз и при этом сокрушенно разводил руками.

То, что записку отстучали на компьютерной клавиатуре, казалось Майе странным – поступок совсем не женский. Кроме того, манера подозрительно напоминала предсмертное послание Потапова. Тот же включенный монитор, та же лаконичность…

– К черту все! – неожиданно крикнул Костя и отшвырнул скомканный лист бумаги. Видимо, он распечатал текст записки и постоянно его перечитывал.

– Так, давайте разбираться, резко сказал Сильвестр, осуждающе взглянув на него. – Когда Тоня исчезла? Кто видел ее последним?

– Я, – ответила Шура Измайлова. До сих пор она молчала, сидя в кресле и наблюдая за происходящим. – Мы вместе заходили в «Шелковый рай», подкупили бельишка. Потом я, конечно, проводила ее до дома.

– Человека с родимым пятном больше не видели?

– Горизонт был чист. На сто процентов. Наверное, этот тип понял, что когда она со мной, ему может не поздоровиться.

– Когда вы вернулись из магазина?

– Это было вчера вечером, примерно в восемь часов. Потом я уехала. А поздно ночью позвонил Леонид Николаевич.

– Нуда, Антонина не пришла ночевать, я разволновался. В таких случаях мы всегда созваниваемся. Она не могла меня не предупредить, что уезжает.

– А записку вы не сразу заметили? – поинтересовался Сильвестр.

– В том‑то и дело! – ответил вместо него Костя. – Монитор погас, а Леонид Николаевич вообще к компьютеру не подходит.

– Не люблю я эти высокие технологии. И они меня не любят, – признался коллекционер. – Хотя мобильный телефон очень выручает…

Тоня должна была знать, что Леонид Николаевич не заметит записку, – подтвердила общие опасения Шура. – Для нее нормально что‑нибудь на бумажке начирикать.

В комнате повисла тишина, которую неожиданно разорвал громкий звонок.

– Мой мобильный! – воскликнул Леонид Николаевич. Посмотрел на экранчик и радостно воскликнул: – Это Антонина!

– Я отвечу, – сказал Сильвестр тоном, не допускающим возражений, и протянул руку.

Это был один из тех переломных для всякого расследования моментов, когда дело неожиданно начинает раскручиваться с невероятной скоростью, все части головоломки становятся на место, а заинтересованные лица испытывают одно потрясение за другим.

Леонид Николаевич растерялся и безропотно отдал аппарат.

– Изотов? – спросил тусклый голос, искаженный расстоянием и, возможно, платком, прижатым к мембране.

– Да, – подтвердил Сильвестр. – Кто это?

– Я насчет вашей племянницы. Запишите номер, по которому вам следует позвонить.

Бессонов схватил со стола лист бумаги, карандаш и записал цифры, которые ему продиктовали.

– Отключился… – озадаченно ответил он и быстро пояснил: – Звонил мужчина, голос изменен. Я сейчас наберу номер, который он дал.

И включил громкую связь, чтобы все присутствующие могли слышать разговор. Как только трубку сняли, раздался все тот же тусклый голос:

– Изотов? Так вот, насчет вашей племянницы…

Верните ожерелье, и мы ее отпустим. Положите ожерелье в камеру хранения на Курском вокзале. Сразу после этого мы сообщим, где оставить ключ. Как только ключ будет у нас, получите девчонку обратно.

– Я согласен, – спокойно ответил Сильвестр. – Только вы должны объяснить, что за ожерелье.