Бандит

Валерий вдруг поглядел на себя и засмеялся.

– Ты чего, мороженщик, хохочешь?

– Да я, знаешь ли, сегодня первый раз в жизни галстук надел. И костюм. На встречу с кредитором.

Шерхан оглядел своего гостя. Серый костюм Валерия заметно пострадал от путешествия в багажнике. Галстук, вызвавший три часа назад неудовольствие Шакурова, был оборван и перетянут узлом, и во время драки в квартире чей-то нос успел заляпать левый рукав Валерия красным соком.

Шерхан захохотал. Вся компания последовала его примеру.

– И-и, – по-щенячьи повизгивал Шерхан, – он костюм надел!

– Потом вдруг перестал и спросил: – Ты чего к Рыжему полез, мороженщик?

– Я его предупреждал: наедет на меня – выплатит с процентами. А он наехал. На тачку мою. Автофургоном.

Асбестовые глаза Шерхана, пропутешествовав через всю комнату, остановились на Рыжем. Тот побледнел.

– Бля буду, не наезжал! – заорал он.

– Врет собака!

– Я сам наехал, да? – заорал Валерий.

– Молчать! – рявкнул Шерхан.

Рот Рыжего открылся так широко, что в него можно было впихнуть донышко бутылки.

– Ага, – согласился Валерий, – и он мне то же самое сказал. Он мне сказал, что это ты, Шерхан, приказал покалечить тачку. Глаза Шерхана нехорошо вспыхнули. Он слегка повернул голову к Рыжему и негромко произнес: – Я, когда хочу вправить мозги человеку, калечу не тачку. Я его самого калечу, понял?

И вновь обернулся к Валерию:

– А еще он что тебе сказал?

– Он мне много чего сказал, – отозвался Валерий, – он мне про контракт Михайского рассказал…

– Распелся! Соловей народный!

– Он меня бил! – заверещал Рыжий.

– Молчи, падла! А в ментовке тебе х… сосать будут, да?

– А еще он мне тебя, Шерхан, предложил завалить, – невинным голосом добавил Валерий.

– Врет, гад! – заорал Рыжий.

Шерхан чуть наклонил голову:

– Если ты, Рыжий, еще раз позволишь себе встрять в чужой разговор, я тебе язык из жопы выдерну, понял? Я тебя из Валентина Валентиной сделаю!

Помолчал и добавил:

– Значит, меня завалить?

Но Рыжий не унимался:

– Ах ты… – заорал он, вскакивая, – да как у тебя мозги повернулись врать-то так!

Шерхан цыкнул, и тут же двое быков подхватили Рыжего и хлопнули об стул с такой силой, что ножки стула брызнули во все стороны, и Рыжий очутился на полу.

Боевики захохотали.

– Ну так кто же из них врет? – осведомился Шерхан, обращаясь к своей свите.

– Он врет! – орал Рыжий, вскочив на ноги.

– Да ведь я с тобой, Шерхан, три года, что он несет – куда мне без тебя?

– А баксы у тебя зачем в тайнике? – осведомился Валерий. – Двадцать тысяч баксов и ксивы на какого-то Середничего.

На лице Рыжего мгновенно мелькнула торжествующая улыбка, и Валерий, холодея, понял, что ошибся: Шерхан знал и про ксивы, и про деньги. Рыжий был слишком труслив, чтобы спрятать от своего шефа двадцать кусков.

– Да это ж деньги Кур…

Шерхан поднял руку, и Рыжий мгновенно заткнулся.

– Да помню я, не чирикай над ухом, – сказал Шерхан лениво, как бы считая вопрос о том, кто кому врал, закрытым.

– Что с ним делать будем, а, Борик? – обратился главарь к одному из присутствующих.

– На куски резать.

– Трахнуть его сперва!

– В мешок и в воду!

– А ты. Рыжий?

– А я бы его на склад отвез, – сказал Рыжий, – а потом Шакурову фотку отправил. Так, мол, и так, твой приятель у нас, давай делать «ченч»: ты нам десять кусков, мы тебе приятеля.

– Живого? Ты что, спятил? – Зачем живого? Он нам кусками, и мы – кусками. Жопку отдельно, ручки отдельно…

Боевики захохотали. Шерхан обвел глазами присутствующих.

– Хитер ты, Рыжий… Слышите, крокодилы? Слышите, из чего человек баксы гонит…

И вдруг – на Рыжего, в упор:

– Или тебе, Рыжий, не баксы нужны? Или ты этого лоха живым подержать хочешь? И на меня науськать?

Рыжий посерел.

– Ладно, парень, – сказал Шерхан, пристально глядя в глаза Валерию.

– Скажу честно – я бы тебя отпустил. Но за гадскую басню о Рыжем твои яйца в мясорубку бы надо отправить. Уши вон, как Рыжему, на разный фасон сделать. Тебя опетушить мало.

И, помолчав:

– В гараж его, чтобы воздуха не портил. А тебе, Рыжий, спасибо за придумку – только возни много. Я это говно хочу закопать сегодня, а не завтра.

Нестеренко давно уже уволокли в гараж, а Шерхан остался один на веранде, прогнав всю свою свиту и время от времени прикладываясь к ребристой, с заграничными наклейками бутылке.

По правде говоря, Шерхану было жалко парня. Не в том смысле, в каком бывает жалко человека, или собаку, которую переехала машина, или даже бабочку на булавке. А в том смысле, когда, например, купил человек «Вольво», да и побил его о столб: жалко и денег, и искореженного металла, который в иных условиях верно бы работал.

Шерхан ни на секунду не сомневался, что парень сказал правду: Рыжий предлагал парню завалить Шерхана. Рыжий, он такой: языком человека оплетет, как плесень завалявшуюся горбушку, он бы этого парня доуговаривал… Но вот в чем Шерхан сомневался, так это в том, что Рыжий парню не врал. Рыжему что надо было? Чтобы парень его отпустил. А после этого Рыжий парня бы замочил или сдал Шерхану, фраеру-то можно лапшу на уши вешать, а сам-то Рыжий, дрянь разноухая, знает, что без Шерхана ему – как ананасу без корней.