Банка для пауков

— Артисты получают сущие пустяки, поверь мне. А вот те, кто их раскручивает — действительно имеют десятки и сотни миллионов долларов, как твои друзья, Мося и Мирза, — мечтательным тоном произнес Рональд.

Музыка кончилась, и Тенгиз сделал Люде знак выйти.

— Все прекрасно, малышка! — сказал он с улыбкой. — Ты просто классно поешь, и Ромик хочет тебя записать на пленку. Правда, старикаша? — спросил он с теплой улыбкой. Рональд с заискивающей улыбкой закивал. — Теперь вот осталось только подобрать тебе хорошую песенку. Ромик берется найти нам классного композитора и стихоплета. На той неделе мы ему позвоним…

Распрощавшись с хозяином оба вышли на улицу. Люда оживленно рассказывала, как лет пять назад Рональд, тогда еще звезда, приезжал к ним в городок с гастролями. Тенгиз же был мрачен и отвечал односложно. Жизнь опять напомнила ему о финансовых проблемах. Несмотря на то, что он был членом могущественнейшего мафиозного клана, он вовсе не купался в деньгах. Конечно, раз в месяц, когда он отправлялся на сбор дани с порученных ему «грядок» (так они с ребятами между собой называли торговые площадки), он без особого доклада прикарманивал три-четыре тысячи долларов, которых ему в обще-то хватало на то, чтобы потратить в течение месяца, и лишь в конце месяца ощутимо чувствовалась некоторая нехватка средств. Теперь же, когда в жизни его появилась Люда, денег просто ни на что не хватало. Ей очень к лицу были хорошие модные вещи, они умела носить их, у нее был прекрасный вкус, но какой-то простенький плащик из бутика стоил добрых полторы тысячи, квартирка на Пресне — пятьсот, кое-какая меблировка — две… Не говоря уже о том, что надо было еще и чем-то питаться, а нормальный (по его понятиям) ресторанчик обходился в две сотни долларов на двоих.

Голод при этой мысли явственно напомнил о себе, и пошарив взглядом по сторонам, Тенгиз велел Валико остановиться у модерного здания с полированными окнами иссиня-зеленого стекла и помпезной искрящейся зелеными же огнями вывески «Казино иЗУМРУД». Это казино было названо по имени Зумруд-ханум, жены Мирза-аги, и Тенгиз был здесь частым гостем.

Поставив джип на стоянку, Валико поспешил за хозяином. Как ни странно, он все еще стоял в фойе и «разорялся» перед тремя охранниками — здоровенными неграми, которые, по-видимому, не собирались его пропускать.

— Ми не можно пускай, — объяснил один негр с седыми прядями в волосах. — Лутс пут хиз ган!

— Убери от меня свои черные лапы, черножопый! — заорал на него Тенгиз.

Подоспевший метрдотель поспешил успокоить его и объяснил, что в прошлом месяце в казино поднялась стрельба и поэтому они получили категорический приказ Мирзы-аги не пропускать внутрь казино ни какой железки тяжелее зажигалки.

Разъяренный Тенгиз хотел было удалиться, но донесшийся из ресторана аромат жареного мяса настроил его на миролюбивый лад и он положил на золоченый поднос, который перед ним услужливо держал негр «кольт-спешиэл» и свою любимую «беретту».

Валико тоже пришлось положить на поднос свой «макаров», и он прошел в зал, держась позади Тенгиза, который выспрашивал у метрдотеля, а с чего это Мирзе вздумалось заменить белую охрану неграми.

— О, только из соображений престижа, — отвечал тот. — Нашим людям нравится чувствовать себя плантаторами. Мы еще и официанток заменим на негритосок.

— Ну, тогда уж ноги моей здесь точно не будет! — отрезал Тенгиз.

Как обычно, Валико уселся поодаль от него, заказал себе минеральную воду, хлеб и люля. Но как выяснилось, за время, пока они сюда не заезжали, казино поменяло не только расовую, но и кулинарную политику и предлагало исключительно французскую кухню.

Почесав в затылке Валико заказал отбивную котлету с гарниром, и официант облил его ледяным презрением. Между тем перед столиком, где сидели Тенгиз и Люда разыгралось настоящее представление. Возглавлял парад метрдотель, стоявший с чопорным видом поодаль. Седовласый мужичок (очень иностранного вида) представлял через переводчика батарею вин, выстроившуюся на столике-каталке. Взволнованно тараторя что-то по-французски, он расхваливал «божоле» 1968 года, затем перешел на «Малезан Бордо» 1972 года. Он накапывал в рюмки то из одной бутылки, то из другой, взбалтывал бокалы, разглядывал на свет и предлагал Люде, затем Тенгизу. Девушка была восхищена таким обхождением, и просто вся светилась от удовольствия. Тем временем другие официанты продолжали загромождать стол судками, тарелками и соусниками. Еще некий чародей, подкатив к ним золоченую сферу, подпалил ее и в ярком столбе пламени стал обжаривать какое-то кушанье.