Башня

– Дом – это дом, – говорил он. – А работа – это работа. Не обижайся, Миша, но квартиру в Башне ты не получишь. Чтобы глаз не замыливался. Понимаешь, о чем я говорю?

Тогда он не понимал. Более того, подозревал босса в жадности и скупости, но ведь Мерзликин и сам не захотел жить в Башне. Его вполне устраивал коттедж под Истрой, кстати, чересчур скромный для владельца крупного строительного концерна.

Правда, у босса был еще домик в Испании. И вилла в Сардинии. Словом, квартира в Башне была ему не нужна. Он и не хотел там жить, говорил: «Боюсь высоты. Я люблю ступить с крылечка прямо на травку. Все эти небоскребы… – он махал рукой, – для идиотов».

Сейчас Михаил был ему благодарен. Хорош бы он был – Главный управляющий, запертый в собственной Башне!

Внезапно ему пришла в голову мысль, что, очутись он в эту минуту там, внутри, то смог бы сделать не больше, чем Петухов. А так…

«Я постараюсь», – решил Дубенский. Для него это означало: «Я сделаю». Всякий раз он оставлял себе узенькую лазейку для того, чтобы дать обратный ход – отводил несколько процентов на форс-мажорные обстоятельства.

Похоже, сегодня был именно такой день: когда зазор между «я постараюсь» и «я сделаю» увеличился до критических размеров. Слишком больших. И все же…

Он припарковал машину перед подъездом, ставить ее в гараж не было времени. Хлопнул дверцей и забежал в подъезд.

«Я постараюсь!»

Дома его ждала жена, абсолютно ошеломленная нескончаемым потоком звонков – по мобильному и городскому телефонам – и факсов.

В квартире постоянно что-то жужжало и звонило.

Дубенский решил посвятить этому несколько минут – пять, не больше.

Определитель городского телефона высвечивал различные номера, большей частью незнакомые. Он просмотрел список звонков, поступивших за последний час, и не нашел ничего заслуживающего внимания. Из Башни ни разу не звонили.

Факсов пришло столько, что ими можно было обклеить прихожую и кухню впридачу. Он схватил кипу бумаги и пошел в свою комнату, к компьютеру, захватив по пути мобильный телефон.

Мобильный лежал на самом видном месте, и Дубенский еще раз удивился, как он мог его забыть. Он открыл меню и просмотрел список поступивших вызовов. В списке выделил номер босса. Петухов, как ни странно, не звонил.

Дубенский сел к компьютеру, положил кипу факсов на колени, а телефон – на стол и уставился на монитор.

На экране он увидел флажок, свидетельствовавший об аварийном сигнале. Теперь управление системами Башни осуществлял резервный сервер. Дубенский дважды щелкнул по флажку мышкой.

Открылось окно, сообщавшее, что в 18:45 угол отклонения Башни от вертикали достиг критической величины, после чего почти сразу пришел в норму. Отклонение совпало по времени с моментом включения резервного сервера.

Михаил застыл, обдумывая эту информацию.

«Достиг критической величины, после чего…» – медленно повторил он про себя.

– После чего пришел в норму, – закончил уже вслух… – Лена! – не оборачиваясь, крикнул он.

Двери в его квартире не скрипели, и жена ходила неслышно, но он почувствовал, как она возникла на пороге. После одиннадцати лет брака такие вещи начинаешь чувствовать спиной.

– Лена, принеси мне, пожалуйста, кофе… – сказал он и продолжил свои рассуждения.

– Что мы имеем? Башня отклонилась. С чего бы это вдруг? Не было ни шквальных порывов ветра, ни подземных толчков, – предположить, что район Серебряного Бора вдруг превратился в сейсмически активную зону, было бы нелепо, и Михаилу не требовалось заглядывать в сводку Гидрометцентра – не ту, что показывали по телевизору, а ту, которую они заказывали специально для Башни, – чтобы понять, что ураган над Москвой тоже не проносился. – Природные катаклизмы отметаем. Что дальше? Проседание грунта? Детский лепет! Тогда бы она так и осталась стоять под углом. Но ведь… «Достиг критической величины, после чего пришел в норму…»

Вот это самое «после чего пришел в норму» никак не давало ему покоя. Начиная с 18:45 и до настоящего времени Башня больше не отклонялась.

– Скорее всего это ошибка! – Он закрыл окно с данными телеметрии и открыл следующее.

На экране возник поэтажный план. Все дверные проемы были перечеркнуты красными крестиками. Все, включая помещение, где находился центральный пульт.

– Значит, они все заперты?! Хм… Ситуация…

Он сидел, не зная, как все это понимать. Отклонение Башни от вертикали, запертые двери… Все это напоминало дурную компьютерную игру, но никак не реальность.

Михаил стал открывать новые окна, сообщавшие о состоянии Башни на текущий момент.

– Что это? На девятом этаже?

Он открыл параллельно другое окно, со списком жильцов. Правда, Крымова он и так помнил, но все же… После того как он забыл мобильный, Дубенский перестал доверять себе. Любая информация нуждалась в проверке.

– Так и есть. Жора Крымов. Что же он наделал? Уснул с сигаретой? Вот ведь… – Михаил замолчал, пытаясь подобрать для Крымова определение помягче, и не нашел. – Ладно. Когда заработали спринклеры?

Цифры в нижнем углу свидетельствовали, что около получаса назад.

– И что, работают до сих пор?