Башня ветров

Драться он умел, к тому же, хотя на стороне нападавших было численное преимущество, они к появлению Новикова успели заметно выдохнуться. Пару серьезных ударов он все-таки пропустил. Драка явно могла обернуться не в его пользу. Но тут один из нападавших, самый мелкий, простонал:

– Ладно, пацаны, хватит! Жмем пятки!

Дважды просить не пришлось – компания рванула врассыпную, костеря на чем свет уродов, из-за которых между пацанами возникают непонятки, и обещая разобраться.

Сергей попытался протянуть лежавшему на земле руку и понял, что не может ее поднять – плечо было отбито. Кулак правой руки еле сжимался. Похоже, сочинение завтра писать будет проблематично.

Парень, которого Новиков так опрометчиво бросился спасать, со стоном поднялся с земли.

– Болит? – спросил он и протянул руку. – Павел. Воронцов.

Лицо его было черным от грязи, из разбитого носа текла кровь, капая на рубашку с оторванным рукавом. Узнать в нем того самого пижона, что своим благополучным видом оскорблял парней, которые при поступлении в училище рассчитывали только на свои силы, было сложно.

«Твою мать, – подумал Новиков, – и зачем, спрашивается, я за тебя заступался», а вслух произнес:

– Сергей Новиков, – и двумя руками пожал протянутую ему ладонь.

Они прошли в умывальную, Воронцов закрыл дверь.

– Сереж, ты как?

– Нормально, – пробормотал Новиков. – А ты?

– И я, – невесело усмехнулся Воронцов. – Спасибо тебе. Я твой должник.

– Да пошел ты, – отмахнулся Новиков и попытался матюкнуться, но получилось у него это как-то неуклюже, неестественно. Вот Лешка, старший брат, мастер был загнуть при случае. Стоило вспомнить о Лешке, и в душе вскипела злая обида. Прав был братец – скоро придется возвращаться домой.

Сергей включил воду, сунул под нее ноющую руку. Под соседним краном умывался Воронцов.

Все тело болело, но гораздо хуже было то, что куда-то исчезла желтая тетрадь с сочинениями, и это обстоятельство удручало Новикова гораздо больше, чем полученные в драке синяки и шишки. Бросив нового друга в умывальнике, он побрел в спортзал и улегся на свою койку, пообещав себе через полчаса подняться и отправиться на поиски тетради.

Проснулся он под звуки утренней побудки. На душе было так муторно, что даже боль в руке отступила на задний план. После утренней зарядки и водных процедур Новиков рванул к кустам, где в последний раз держал в руках тетрадь с сочинениями. Напрасный труд – приметной ядовито-желтой обложки нигде не было.