Башня Зеленого Ангела. Том 2

– Я ухожу, Саймон. Возьми то, что я тебе отдала, и используй: мне больше не нужна моя жизнь. Сделай, что должен. Я молюсь, чтобы этого оказалось достаточно. Если встретишь Эолейра… нет, я скажу ему сама. Однажды. В другом месте…

Ее смелые слова не смогли спрятать страх, и Саймон чувствовал ее ужас, когда она позволила себе ускользнуть в темную неизвестность.

– Мегвин! Не надо!

Но она ушла. И теперь ее сияние стало частью Саймона. Она отдала ему единственное, чем обладала, – самый смелый и страшный дар.

Саймон сражался так, как не сражался никогда, полный решимости не позволить дару Мегвин пропасть. И, хотя мир живых теперь находился так близко, что он его чувствовал, тем не менее какой-то непонятный барьер отделял его от тела, которое он оставил, – но он не мог позволить себе потерпеть поражение. Используя силу, подаренную Мегвин, он двигался все дальше, к боли, страху и беспомощности, ко всему, что станет неизбежным, когда он вернется. Он ничего не мог сделать, лишь принять реальность. Он атаковал и ощущал, как разрушается барьер. Саймон не сдавался.

Тусклый серый туман превратился в черный, потом стал красным. Саймон с диким криком перешел из нижних пределов в реальный мир. Он испытывал боль. Она пронзала все его тело. Он родился в мир боли.

Бесконечный крик вырывался из пересохшего горла, слетал с растрескавшихся губ. Его рука горела, ее сжигала агония невероятной боли.

– Тихо! – испуганный голос прозвучал совсем рядом. – Я пытаюсь…

Саймон вернулся на колесо. В голове у него стучало, старое дерево терлось о спину. Но что не так с его рукой? У него возникло ощущение, что кто-то пытался оторвать ее от запястья раскаленными щипцами…

У него двигалась рука! Он мог ею шевелить!

И вновь он услышал дрожащий шепот:

– Голоса говорят, что я должен торопиться. Они скоро придут.

Левая рука Саймона была свободна. Когда он попытался ее согнуть, молния боли ударила в плечо – но рука двигалась. Он открыл глаза и ошеломленно осмотрелся по сторонам.

Перед ним кто-то висел вверх ногами, за спиной у него Саймон разглядел перевернутую пещеру. Окутанный тенями человек пилил что-то на его правой руке… что-то блестящее сверкнуло на мгновение в свете факелов, установленных на стене пещеры. Кто это? Что он делает? Саймон не мог заставить свои хромые мысли двигаться по порядку, одна за другой.

Теперь жуткая боль обожгла его правую руку. Что происходит?

– Ты приносил мне еду. Я… не мог тебя оставить. Но голоса говорят, что я должен спешить!

Саймон едва мог думать, когда обе его руки горели огнем, но постепенно начал понимать. Он висел головой вниз на колесе. Кто-то пытался его освободить. Кто-то…

– …Гутвульф?..

– Скоро остальные заметят. Они придут. Не двигайся – я не вижу и боюсь тебя порезать. – Слепой граф отчаянно торопился.

Саймон стиснул зубы, пытаясь подавить новый крик, когда кровь прилила к рукам. Он не представлял, что на свете бывает такая боль.

Свободен. Оно того стоит. Я буду свободен…

Саймон закрыл глаза и стиснул зубы. Теперь и вторая его рука освободилась – обе болтались возле головы, и стоило ему ими пошевелить, как на него накатывала жуткая, нестерпимая боль.

Он смутно слышал, как Гутвульф отошел на несколько шагов и принялся яростно пилить веревку на щиколотке.

Всего несколько мгновений, –

пообещал себе Саймон, изо всех сил стараясь не закричать. Он вспомнил, что говорили ему горничные, когда он плакал из-за какой-нибудь царапины. Завтра у тебя все пройдет, и ты будешь снова счастлив.

Одна щиколотка освободилась, Саймон почувствовал, что Гутвульф занялся второй, повернул голову и вцепился зубами в плечо, он был готов на все, только бы не издавать звуков, которые могли привлечь слуг Инча.

– Почти… – хрипло сказал Гутвульф.

Саймон почувствовал медленное движение, заскользил, резко полетел вниз и начал тонуть в холодной воде. Он пытался размахивать руками, но сообразил, что они его не слушаются, и не мог понять, где верх, а где низ.

Кто-то схватил его за волосы и дернул вверх, через мгновение другая рука с силой сжала шею под подбородком. Голова Саймона появилась над водой, и он сделал глубокий вдох. Несколько секунд его лицо прижималось к плоскому животу Гутвульфа, когда тот понадежнее за него ухватился, протащил вперед и опустил на край бассейна. Руки по-прежнему Саймона не слушались, и он, не обращая внимания на дикую боль в суставах, зацепился за него локтями. Он больше не хотел возвращаться в воду.

– Нам нужно… – начал Гутвульф, неожиданно вскрикнул, что-то тяжелое ударило в Саймона, и он чудом не соскользнул назад, успев в последний момент ухватиться за край бассейна.

– Что тут происходит?! – прорычал Инч. – Не смей трогать моего кухонного мальчишку!