Баскервильская мистерия

Что же до полиции, то в образе ее представителя, офицера Дегрэ мы, опять-таки впервые, сталкиваемся с традиционным соперником главного героя детективного произведения. Дегрэ предвосхищает и Лестрейда, и инспектора Крамера и даже комиссара Мегрэ, позаимствовавшего у исторического прототипа фамилию с заменой первой буквы. Те из читателей, кто смотрел популярный когда-то киносериал о маркизе Анжелике, наверняка вспомнят этого персонажа в исполнении замечательного актера «Комеди Франсэз» Ж. Рошфора (на сцене он блистал в мольеровском «Мизантропе»). Ироничный, всегда одетый в черное платье префект парижской полиции Дегрэ и повсюду сопровождающая его собака по кличке Сорбонна кажутся мне самыми симпатичными героями экранизации творений Анн и Сержа Голон. Как уже было сказано, в новелле Гофмана Дегрэ, как и положено официальному полицейскому, поначалу берет ложный след и даже арестовывает невиновного, ошибочно принятого им за преступника; мало того — в справедливости взятого им следа его убеждает тот факт, что ночные нападения прекращаются с арестом подозреваемого: «Самое главное — это то, что со времени ареста Оливье Брюсона все убийства и грабежи прекратились. Улицы ночью так же безопасны, как и днем. Достаточное доказательство, что Оливье мог стоять во главе этой шайки злодеев…» И то, и другое — типичные для классического детектива сюжетные повороты, каждый наверняка вспомнит романы современные, в которых они эксплуатируются, — но в «Мадемуазель де Скюдери» они использованы впервые! Вообще же ход полицейского расследования и судебного процесса у Гофмана описан подробно и со знанием дела — сказались его юридическое образование и обширные познания в истории криминалистики (в повести обильно рассыпаны сведения о нашумевших уголовных делах прошлого, упоминаются известные преступники и профессиональные методы полицейских сыщиков).

Но все-таки, самым интересным здесь является не соперничество частного сыщика (сыщицы) и государственного полицейского, соперничество галантное, в духе галантного века. Поистине удивительным в новелле предстает третий обязательный персонаж — преступник. Он весьма необычен для раннего — первого — детектива, хотя редкий современный детективный роман обходится без него: это маньяк. «Мадемуазель де Скюдери» была первой в мировой литературе

(написана в 1836 году, за пять лет до рассказов Эдгара По) историей о серийном убийце

.

Ювелир Рене Кардильяк, свихнувшийся от любви к собственным творениям и убивающий заказчиков ради того, чтобы созданные им ожерелья, перстни и диадемы не выходили из его собственного дома, начинает тот ряд персонажей, в котором уже в наше время заняли места Ганнибал Лектер, Элизабет Кри и им подобные. Достаточно вспомнить его монолог, чтобы убедиться в этом:

«Ремесло ювелира я избрал только для того, чтобы иметь дело с золотом и драгоценными камнями. Я с увлечением отдался работе и вскоре стал первым мастером моего дела, и вот в жизни моей наступила пора, когда подавляемая так долго врожденная страсть властно дала о себе знать и стала расти, поглощая все остальное. Когда я оканчивал работу и отдавал заказчику драгоценный убор, мной овладевала тревога, безнадежность, лишавшая меня сна, здоровья, бодрости. Человек, для которого я потрудился, день и ночь, кеак призрак, стоял перед моими глазами, украшенный моим убором, и некий голос шептал мне: „Ведь это же твое… твое… возьми это… на что мертвецу бриллианты?“ … Зловещий голос насмехался надо мной, кричал мне: „Хо! Хо! Твой убор носит мертвец!“ … В глубине души просыпалась жажда крови, повергавшая в трепет меня самого…»

Есть в этом произведении и еще один момент, характерный для детективной литературы вообще (часто против воли автора): какая-то странная симпатия, даже влечение и безусловное уважение преступника к сыщику, в данном случае — ювелира Рене Кардильяка к престарелой писательнице мадемуазель де Скюдери: «Вам, благородная, достойнейшая госпожа моя, сама судьба предназначила этот убор. Теперь лишь я понял, что, работая, думал только о вас…» И типичный для нынешнего романа ход: письма преступника «частному сыщику»: «…Просим вас и впредь не лишать нас вашего расположения и хранить о нас добрую память. Незримые».