Базар житейской суеты. Часть 4

Мистеръ Киршъ тоже къ этому времени проигралъ вн свои денежки, и молча, съ понурой головой, послдовалъ за своимъ господиномъ при яркомъ свт луны. Иллюминація горла очень слабо, шкалики загасали, и транспаранъ едва виднлся надъ домомъ англійскаго посольства.

ГЛАВА LXVIII

Цыганскія похожденія старинной нашей знакомки

Мы обязаны пробжать послднія странницы біографіи мистриссъ Ребекки Кроли съ тою деликатностью, какой требуетъ отъ насъ міръ, моральный міръ, который, какъ извстно, затыкаетъ уши и закрываетъ глаза, какъ-скоро порочныя дянія называются передъ нимъ ихъ собственными именами. Базаръ Житейской Суеты отлично понимаетъ многія весьма предосудительныя вещи, но терпть не можетъ разсужденій о нихъ вслухъ, и страшно боится предосудительныхъ названій. Цивилизованная публика не читаетъ сочиненій, гд порокъ выступаетъ наружу подъ своимъ собственнымъ именемъ, безъ всякой маски. Такъ благовоспитанная леди Америки или Англіи сгоритъ отъ стыда, если какой-нибудь невжда произнесетъ въ ея присутствіи слово «брюки».

И, однакожь, милостивыя государыни, панталоны и порокъ путешествуютъ каждый день передъ нашими глазами, и мы смотримъ на нихъ очень равнодушно. И что бы сдлалось съ вашими щеками, еслибъ имъ суждено было краснть каждый разъ при этой непріятной встрч? Но вы не краснете и скромность ваша возмущается только въ тхъ случаяхъ, когда двственный слухъ вашъ оскорбляется этими негодными именами. Вотъ почему писатель настоящей исторіи, достоврной во всхъ возможныхъ отношеніяхъ и смыслахъ, безусловно подчинялся общепринятой мод, и позволялъ себ въ извстныхъ случаяхъ самые легкіе, тонкіе, и деликатнйшіе намёки, такъ, чтобы ни подъ какимъ видомъ не оскорбить вашихъ прекрасныхъ чувствъ. Мистриссъ Бекки, нечего и говорить, иметъ нкоторые маленькіе недостатки въ моральномъ смысл, но кто же осмлится сказать и доказать, что я представилъ ее публик не въ приличномъ вид? Описывая эту сирену, увертливую и ласковую, поющую и улыбающуюся, авторъ съ скромною гордостію спрашиваетъ всхъ своихъ читателей: забывалъ ли онъ хоть на минуту законы учтивости, и выставлялъ ли изъ-подъ воды отвратительный хвостъ этого чудовища? Нтъ! Вода весьма прозрачна, это правда, и вы можете, если вамъ угодно, заглянуть подъ волны и увидть, какъ эта сирена, нечистая, гадкая, изгибается и кружится между костями, виляетъ и снуетъ между трупами; но, надъ поверхностью воды — ужь позвольте вамъ это замтить — все было представлено въ самоиъ приличномъ и пріятномъ свт, и вы, милостивый государь, безпощадный ригористъ житейскаго базара, никакъ не можете сказать: —«Fi! comme c'est sale!» Но когда сирена исчезаетъ въ волнахъ и скрывается между мертвыми тлами, вода конечно становится мутною надъ нею, и вы ничего не разглядите въ глубин, какъ бы ни были зорки ваши глаза. Говорятъ впрочемъ; что сирены имютъ и свою прелесть, и он дйствительно очень хороши, даже очаровательны, когда сидятъ на скал, перебираютъ струны арфы, расчесываютъ свои мокрые волосы, и поютъ, и рзвятся, и подманиваютъ васъ къ себ, заставляя держать зеркало передъ ихъ глазами, но какъ-скоро он опускаются въ свою природную стихію, можете быть уврены, что эти морскія двы совсмъ утрачиваютъ свою красоту, и ужь лучше не смотрть, какъ он коверкаются и пиршенствуютъ въ своихъ вертепахъ, пожирая человческіе трупы. Ребекка хороша на сцен, среди благо дня, особенно, когда она торжествуетъ на подмосткахъ житейскаго базара; но есть у нея многое множество дяній, сокровенныхъ, темныхъ, и чмъ меньше говорить о нихъ, тмъ лучше.

Еслибъ пришлось намъ отдавать полный отчетъ о поступкахъ мистриссъ Бекки въ послдніе два года, посл извстной катастрофы на Курцонской улиц, ригористы вроятно имли бы право замтить, что книга наша не совсмъ удовлетворяетъ приличіямъ джентльменскаго свта. Дянія особъ тщеславныхъ, безсердечныхъ, жаждущихъ безпрерывныхъ удовольствій, имютъ конечно довольно часто подозрительный характеръ: чего жь хотите вы ожидать отъ женщины безъ сердца, безъ любви, безъ твердыхъ и постоянныхъ правилъ въ жизни? Были минуты въ этомъ період существованія, когда мистриссъ Бекки, утомленная трудною борьбою, приходила въ отчаяніе, опускала руки, и даже вовсе не заботилась о своей репутаціи.

Но само-собою разумется, что это нравственное униженіе пришло не вдругъ, а постепенно, посл неоднократныхъ попытокъ поддержать свою репутацію.