Бедабеда

Собрались все, включая водителей автобусов, которые знали нас и Димдимыча как облупленных. Удивительно, но даже водители на этом маршруте не менялись годами. Мы росли на их глазах. Они следили, чтобы мы, когда еще были маленькими, успели добежать до автобуса и выйти на нужной остановке. Эти водители – дядя Паша и дядя Коля – знали, с кем мы впервые поцеловались на заднем сиденье, с кем сбежали в овраг, с кем не хотим видеться. Дядя Паша мог закрыть дверь перед носом докучливого ухажера. А мог и подождать, если видел, что мы от усталости еле ковыляем до остановки. Дядя Коля, точнее его жена, нас подкармливала. Мы всегда заходили в переднюю дверь, рядом с водителем, и дядя Коля выдавал каждому по пирожку. Не знаю, как бы мы выжили без этих пирожков, жирных, румяных, размером с ладонь – с мясом, капустой и яйцом или яблоками. А дядя Паша кормил нас конфетами. Пирожки, как и конфеты, стали таким же неизменным, стабильным явлением нашей жизни, как сами дядя Коля с дядей Пашей, как маршрут автобуса, как овраг, в котором проходили свидания, расставания, примирения и где случалось все самое важное в жизни.

Наши родители могли разводиться и снова жениться или выходить замуж. У нас появлялись братья или сестры, мы переезжали в другие районы, но все жизненные потрясения переносили достаточно спокойно. Мы крепко стояли на ногах, отличались завидным психическим здоровьем и точно знали, что с нами ничего плохого не случится, пока есть пирожки дяди Коли, конфеты дяди Паши и тренировки Димдимыча.

Только один раз мир не то чтобы рухнул, но пошатнулся. Я тот случай очень хорошо помню. Мы с Нинкой забежали в дверь автобуса, привычно сунули руку в пакет с пирожками, схватили по одному и откусили. Вкус был другой. Совершенно. Вслед за нами в автобус забежали наши ребята, точно так же схватили по пирожку и откусили. Нинка догадалась первой, недаром считалась самой умной и остро чувствовала настроение не только своей команды, но и соперника.

– Дядя Коля, что случилось? – спросила она.

– Ничего не случилось, садитесь уже, – строго велел водитель. Но никто и с места не двинулся. – Попадаете, как кегли, – пригрозил дядя Коля.

– Дядя Коля… – тихо сказала Нинка.

– Тата моя в больнице. Она до последнего отказывалась ехать – за вас переживала. Как вы без пирожков останетесь. Ну я ей и пообещал, что заеду куплю готовые. Она рассмеялась и сказала, что вы сразу догадаетесь – пирожки не ее. А я сказал, не догадаетесь – такие голодные, что вам все равно, что жрать. Даже вкуса не чувствуете. Как удавы. Что ни дай, все мало. Она обиделась и согласилась на операцию. Чтобы доказать мне – ее пирожки вы ни на какие другие не променяете. Оказалась права. Вы вон по куску откусили и сразу все поняли. А я за ними на вокзал ездил, всех спросил, у кого самые вкусные пирожки. Ну и взял у тетки, которая чуть ли не великой себя считала в пирожках-то. Тата обрадуется…

– Как операция прошла? – спросила Нинка.

– Хорошо. Когда Таточка узнает, что вы чужие пирожки выплюнули, так сразу на поправку пойдет. Она же боялась, что наркоз не перенесет. Сердце у нее слабое. Поеду после смены сегодня к ней, расскажу, как вы тут мне допрос устроили и пирожками подавились.

– Мы тоже поедем.

– Только вас там не хватало!

После тренировки мы двумя сборными – и женской, и мужской – поехали навестить жену дяди Коли в больнице. Мы ведь и не знали, что ее зовут Тата, Татьяна. Никогда ее не видели.

В больнице нас не пускали в палату, но потом сдались – две команды волейболистов, здоровенных, галдящих подростков-переростков проще пустить, чем что-то им объяснить. Тата оказалась удивительно красивой женщиной – тонкой, нежной, с прозрачной кожей, казавшейся намного моложе дяди Коли. А мы-то думали, что жена дяди Коли – толстая и старая. С собой мы притащили едва надкусанные пирожки и предъявили их Тате. Она улыбалась. Дядя Коля не смог сдержать слез. Тата обещала поправиться и снова печь для нас пирожки. Дядя Коля потом говорил, что мы спасли его жену, врачи не верили, что она выкарабкается. Значит, не зря он столько лет проработал на этом маршруте, хотя сто раз собирался уволиться, и не зря Тата пекла свои пирожки, на которые дядя Коля уже смотреть не мог. Выходит, все ради этого момента. Ради того, чтобы его любимая жена смогла выздороветь.

– Никогда не знаешь, что тебя спасет, – любил повторять дядя Коля, – иногда и пирожка хватает.

И этот рецепт я тоже выучила на всю жизнь. Никогда не знаешь, что тебя может вытащить и заставить жить.