Бедабеда

Но родственники оказались не готовы к тому, что столкнутся с пианино. Слава богу, дедушка ничего не знал про наше пианино, а то бы вышел из гроба и сам спустился по лестнице. Дедушку Рому санитары сносили с шестого этажа, а Уркатолик с подручными как раз дотащил инструмент до третьего, где и остановился на перекур. Встреча была неизбежной. Конечно, Уркатолик не отказался бы пропустить санитаров с дедушкой Ромой, но инструмент занимал весь пролет, как ни двигай его ближе к стене. Так что или санитары должны были вернуть дедушку в квартиру, чтобы Уркатолик мог занести инструмент, или сподручным Уркатолика пришлось бы спускать инструмент на первый этаж, чтобы дать проход санитарам. Вот в тот момент Уркатолик и пообещал завязать с пьянкой раз и навсегда, потому что такую ситуацию можно было оценить исключительно как божью кару, насланную на его грешную голову. К тому же баба Нюся, даже из уважения к умершему, отказалась платить Уркатолику за дополнительные три этажа вниз плюс снова три этажа вверх, а санитары сказали, что им вообще все равно – могут дедулю на любом этаже оставить. У них еще два вызова на сегодня. В случае чего за покойным обещали вернуться, но назад точно не понесут. Родственники дедушки Ромы побежали по соседям с просьбой подержать покойника в красивом гробу некоторое время у себя, пока Уркатолик не затащит пианино. Соседи, что понятно, отказывались, ссылаясь на наличие маленьких детей, которые испугаются мертвого дедушки, или собак, которые тут же начинали выть. Родственники уже отчаялись, но вдруг одна соседка спокойно согласилась приютить покойного, не видя в этом никакой проблемы. Родственники, убедившись, что в квартире одинокой соседки дедушке ничего не угрожает – все чисто, детей нет, животных тоже, бросились оформлять документы, обзванивать родственников и устраивать прочие дела, связанные с похоронами. Санитары пообещали, что отвезут дедушку Рому в лучшем виде по любому адресу, да еще и бесплатно. Раз уж такая ситуация сложилась. Не каждый день с «пианиной» встретишься.

Так что инструмент был благополучно доставлен в нашу квартиру, а Уркатолик, получив деньги и водку, пошел в церковь ставить свечку за упокой души раба божьего Романа. Баба Нюся ходила вместе с Уракатоликом и убедила его, что в подобной ситуации выпить сто граммов не грех. Даже двести – не грех. Я в этот момент разматывала инструмент, заботливо укутанный бабой Нюсей. Илья обещал исполнить «Собачий вальс».

Поскольку весь подъезд оказался включенным в транспортный коллапс и каждая соседка задним числом предлагала способы разрешения необычной дорожной ситуации, крик Лидии Николаевны, вдовы покойного дедушки Ромы, услышали, естественно, все. Позже все поголовно утверждали, что именно они сразу почувствовали неладное и бросились на помощь.

Лидия Николаевна, это упоминание важно для полноты описываемой картины, активно участвовала в самодеятельности местного Дома культуры – пела народные песни. И даже считалась звездой и незаменимой солисткой районного ансамбля песни и танца «Крапивушка». Почему «Крапивушка»? Потому что «Рябинушка» была занята конкурентами из Дома культуры соседнего района. «Калинушка» тоже имелась. Как и «Малинка», «Калинка», «Березонька» и прочие «Сосенки», «Журавушки», «Лебедушки». Так что у нового коллектива особого выбора не было.

Несмотря на почтенный возраст – в прошлом году отмечали юбилей, семидесятилетие, – Лидия Николаевна и пела, и притоптывала, и лихо круги по сцене наворачивала. Голос, конечно, был не тот, что в молодости, но сейчас она кричала так, что без всякого преувеличения услышал весь подъезд. Все соседи без труда нашли, откуда раздавался профессионально поставленный вопль, и ввалились в квартиру соседки – той, что согласилась приютить покойного дедушку. Про эту одинокую соседку, кстати, известно было немного. Вроде бы имелся сын, но жил в другом районе. Вроде бы муж тоже когда-то числился в жильцах дома, но куда делся, никто не знал. Соседка не ходила в местную булочную, церковь, с внуками или собакой не гуляла, в самодеятельности не участвовала. Жила затворницей, но сказать о ней что-то плохое тоже никто не мог, за неимением дополнительных данных.

– Рома! – голосила Лидия Николаевна на одной ноте, профессионально брала воздух, следила за диафрагмой, думала, что стоило выпить коньяку для связок, и снова выводила: «Рооомааааа!»

– Что с ним? – спросил муж дочери Лидии Николаевны, то есть зять, первым ворвавшись в квартиру соседки. Он оглядел помещение – гроб на месте, дедушка тоже.

– Он живой! – с новой силой заголосила Лидия Николаевна. – Такой красивый! Никогда таким не был! Даже в молодости!

– Ну да, хорошо выглядит для покойника, – согласился зять. – А что не так-то?

– Это не мой Рома! – кричала Лидия Николаевна, почувствовав необычную, давно забытую силу в голосе и получая наслаждение от присутствия благодарной публики, которая все прибывала и уже не помещалась в квартире, напирая с лестничной клетки.

– А кто? – уточнил на всякий случай зять, предположив, что теща от горя тронулась умом.