Бедность и богатство. Руководство православного предпринимателя

В христианском учении существует понятие праведного гнева, то есть такого гнева, который допустим, а иногда и просто необходим. Возьмём такой пример: на ваш дом напали разбойники, они собираются не только ограбить, но и лишить жизни вашу жену и детей. Будете ли вы пытаться в этот момент достичь самой высшей христианской добродетели — смирения, будете ли вы бороться со своим чувством гнева, который в вас естественно возникнет, или дадите гневу волю и возьмёте в руки оружие для защиты своих близких? Конечно, мы взяли для примера крайнюю ситуацию. В жизни ситуации бывают и проще, и сложнее, и каждый раз придётся испытывать себя и своё сердце на соответствие христианскому поступку.

Каков же в данном случае критерий этого соответствия? Какое чувство двигало Давидом, когда на вызов «Кто хочет сразиться с Голиафом?» он ответил: «Я хочу!» Им двигало не желание, чтобы все вокруг поступали по его воле и указке, им двигало желание истребить грех. Оно отличается от желания попустить грех, как-то смириться с ним (ну подумаешь, кто-то слегка ворует, слегка лжёт, водит кого-то за нос, ну подумаешь, по телевизору развращают нашу молодёжь или рекламируют непотребное). Получается, что существует праведный гнев, но существует и неправедная терпимость.

Если христианин видит грех, он должен хотеть его истребить, и это нормально. Другое дело, что первое оружие, припасённое у него на этот случай, вовсе не злость и раздражение, не пистолет и кнут. И бороться, прежде всего, он должен не с человеком, а с его грехом. Истребление же человека, как мы видим, допустимо только в тех крайних случаях, когда по-другому остановить разгулявшийся грех другого невозможно.

Как правильно в обычной, повседневной, бытовой и рабочей жизни стараться истребить грех, который мы по своему положению начальствующего должны исправить в других? Тут есть некоторые критерии, расставляющие всё по местам.

В первую очередь надо испытывать праведный гнев по отношению к себе, к своему греху, и только во вторую — к грехам других людей (если мы видим, что в отношении своего греха у нас это чувство молчит, а в отношении грехов ближних оно активно вопиет, то ясно, что дело здесь нечисто). А первое оружие праведного гнева, направленного на других, — это… любовь.

Вот как пишет в своей книге «Беседы о страстях и покаянии» протоиерей Григорий Нейфах: «Любовь, милость — это есть главное оружие, которым праведный гнев вооружается с охотой. Когда мы ненавидим, казалось бы, грех ближнего нашего, мы можем, мысленно проверяя своё сердце, представить: а вот что, если попробовать исправить его любовью? Если нам сразу станет как-то неприятно, не по себе в сердце нашем, значит, нам только кажется, что гнев наш праведный».

Справедливое замечание или увещевание, сделанное не с раздражением, а с любовью, даёт поразительные результаты, казалось бы, в безнадёжных ситуациях. Известен случай, когда банда разбойников пришла под видом паломников в монастырь с целью под покровом ночи ограбить его. Настоятель монастыря провидел их намерения, но принял этих разбойников с такой любовью, что они вскоре покаялись и вступили на путь честной жизни.

Это может показаться странным — как можно с любовью говорить человеку неприятные, строгие вещи? Но любовь — такое чувство, которое ощущается людьми и без слов, и сквозь всякие строгие слова (кстати, как и агрессия). Мы можем говорить кому-то слова любви, но если при этом испытываем агрессию, то неизменно вызовем агрессию в ответ. А если мы и вправду испытываем к нагрешившему ближнему любовь, то она сама найдёт нужные слова.

Кроме того, существует золотое правило увещевания ближнего. Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрёл ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою ещё одного или двух, дабы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мыта́рь (Мф. 18, 15–17). Понятно, что эти слова имеют прямое отношение к церковным людям, но ими можно руководствоваться и в мирских делах, по крайней мере, всегда начиная наши обличения с разговора наедине, щадя и уважая человеческое достоинство.

Заканчивая разговор о гневе, хотелось бы вспомнить слова апостола Иакова: Итак, братия мои возлюбленные, всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев, ибо гнев человека не творит правды Божией

(Иак. 1, 19).

ГЛАВА 7

ОБ ОТНОШЕНИИ РАБОТНИКОВ К ТРУДУ