Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Свобода может означать индивидуальное право рабочего заключить сделку со своим работодателем на основе юридического равенства. Такая свобода характеризовала либеральный капитализм и была основанием его самого лучшего выражения в законе Ле Шапелье Французской революции. Есть, как сказал Ле Ша-пелье 14 июня 1791 г., «только интерес человека и интерес здравого смысла, и никто не наделен правом заставлять граждан преследовать любые интересы, которые им противоречат и которые отчуждают их от служения государству посредством корпоративных интересов». Такая свобода, враждебная профсоюзам и коллективным договорам, характеризовала европейскую политику труда в течение многих десятилетий — во Франции до 1864 г., в Германии до 1869 г., в Англии до 1871 г. Она означала или прямой запрет на профсоюзы, или простую терпимость к ним. Такой закон дал рабочему полномочия формально определять стоимость его рабочей силы, но он был не в состоянии принять во внимание, что по отношению к нему работодатель всегда является монополистом и что, как следствие, свобода также скрывает эксплуатацию.

Свобода трудового договора может также означать материальное право рабочего определять стоимость его рабочей силы посредством коллективной организации и торговли. Эта материальная свобода не отрицает формальную свободу, она просто воплощает ее; формальная и материальная свобода не противоречат, но дополняют друг друга. Материальная свобода труда — заключать сделку с работодателем на основе фактического равенства — была достигнута победой профсоюзного движения после Первой мировой войны. Ни один из этих двух типов свободы не существует при национал-социализме.

Но есть третий тип свободы, на котором другие два типа основываются, — свобода, состоящая в простом отказе от рабства и служения. Это понятие свободного труда является полемическим, и оно направлено против любого вида рабства. Феодальный договор был договором веры, охватывающим всю личность рабочего, без различия между трудом и отдыхом. Такой договор не основан на расчете, он непредсказуем, он контролирует человека во всех его аспектах, он требует полной зависимости. При таком договоре рабочий продает себя не для особых услуг и не на особое время, но для любых услуг, которые могли бы потребоваться, и на все время. В Пруссии остатки таких феодальных трудовых отношений существовали до конца 1918 г. Известный Gesindeordnungen

предоставлял полиции полномочия насильно возвращать рабочих их работодателям, если они оставляли свою службу в нарушение своих договорных обязательств.

Свобода трудового договора означает в таком случае прежде всего ясное различие между временем труда и временем отдыха, которое вводит элемент расчета и предсказуемости в трудовые отношения. Это означает, что рабочий продает свою рабочую силу только на какое-то время, которое либо согласовано договором, либо установлено законодательными актами. Это также означает, хотя и не в первую очередь, что труженики продают свое время только для особой деятельности, которая определяется соглашением, законом или обычаем, и что они не обязаны делать любую работу, которую их работодатель мог бы произвольно назначить. Этот тип свободы преобладает в период первичного накопления.

Такая свобода трудового договора все еще существует в Германии. Трудовой договор — все еще форма, управляющая трудовыми отношениями. Различие между трудом и отдыхом является таким же острым в Германии, как и при любой демократии, даже при том, что режим и пытается контролировать свободное время рабочего. В следующей главе у нас будет возможность обратиться к развитию трудового права, и мы попытаемся доказать, что любая попытка национал-социалистических юристов заменить трудовой договор каким-либо правовым инструментом (таким, как общинные отношения) потерпела неудачу, и что все отношения между работодателем и служащим — все еще договорные.

Безусловно, идентичность базовой модели говорит немногое о фактической работе рынка труда, а именно здесь, возможно, и существует самое острое различие между демократическими государствами и тоталитаризмом.

Свободного рынка труда, конечно же, не существует, когда профсоюзы заключают коллективный договор. Цена рабочей силы — это не просто результат спроса и предложения, и давление промышленной резервной армии частично преодолевается. Заработная плата также определяется общественной силой профсоюзов. Организации рабочих пытаются преобразовать простой юридический факт свободного договора в подлинную материальную свободу. И все же мы не должны слишком высоко оценивать власть профсоюзов. Если вся их деятельность не подчинена интересам малочисленных аристократических групп в рабочем движении, и если они действительно стремятся улучшить заработную плату и условия труда рабочего класса, то их власть чрезвычайно ограничена. Мы утверждаем, что их власть имеет прежде всего оборонительный характер. Это утверждение не может быть здесь доказано.