Беги, а я буду отстреливаться (СИ)

— Давай, слезай, сделаем перерыв? — Джинни похлопала Гермиону по бедру и, перед тем, как выйти из комнаты, глубоко вдохнула, прикрывая глаза. — Черт! Хочу такой парфюм!

Грейнджер ловко спрыгнула и улыбнулась, оглядывая свою работу. Благодаря отцу, с которым они в детстве красили сарай во дворе, она имела опыт, а его, как говорится, не пропьешь.

Драко вновь был у Нарциссы. Гермиона видела, как он переживал за нее. Как больно ему держать ее взаперти от другого мира. Девушка искренне надеялась, что скоро все закончится и миссис Малфой можно будет вернуться, без боязни, что кто-то может напасть на нее.

На кухне у хозяйки дома невероятная расслабляющая атмосфера. Джинни обустроила ее на свой лад, но было заметно присутствие руки Молли Уизли. Чертовски уютно, аж хочется скулить.

Грейнджер присаживается на стул и наблюдает за подругой, которая копошится у плиты, ставя чайник на огонь. На ней смешной фартук с какими-то пони поедающими морковки. Рыжая копна свернута в пучок пронзенный палочкой, видимо для того, чтобы волосы не лезли на лицо, так удобнее в хозяйстве. Пахнет тыквенными кексами и мятой. Где-то сбоку шумит приглушенное радио с детскими песнями. Здесь тепло и спокойно…

Наверное только сейчас Гермиону пробивает осознание того, что она сама вот так вот никогда не бегала с мыслями в голове «что приготовить, когда вернется муж». Забавно. Ей по-скотски хочется сглотнуть этот ком в горле, но не выходит.

Конечно, она никогда не будет так рьяно делать из себя хозяйку очага. Но, Мерлин, это щемящее чувство уюта проникает в самые вены. Против него не попрешь. Гермиона думает, что ее гонка за острыми ощущениями перевесит вот это вот все: аврорская мантия заменит фартук с дебильными пони, палочка всегда будет в руке, наготове произнести боевое; не будет тыквенных кексов и детских песен, не будет этого до боли сжимающего сердце тепла и спокойствия. Будет ли у нее вообще семья, ради которой она будет заставлять себя не свернуть с моста в реку адреналина.

Это ее выбор.

Каждый из них взрослел по своему. Гермиона свернула на опасную дорогу, выбрав вечное стремление к схватке и правосудию. Да и с кем ей строить этот очаг? Смешно, но на ум ей приходит только Малфой, у которого дома из под крана течет кровь, и от которого разит этой самой желаемой опасностью. Он наваждение. Сладкое, тягучее, злое наваждение. Господи. Гермиона попалась как в липучку для мух. Он удовлетворял все желания в ее маленьком списке:

Быть опасным.

На этом список заканчивался. Драко был Драко… Конечно, он открылся для нее с другой стороны, но тем не менее не растерял все его колючки и шипы. Идеальный для ее мазохистского желания: ломать себя и подчиняться.

«Интересно, какой он в отношениях…»

— Гермиона? — Джини ставит перед ней тарелку с кексом и большой кружкой молока. Гермиона не любит его, но искренне благодарит подругу. — Ну… и как дела?

Грейнджер закатывает глаза и смеется. Вот такая была Джинни. Совершенно прямая, как рельса. Ее завуалированное «как дела» — просто пыль в глаза перед самым главным.

— Гарри рассказал, да? — сдается Гермиона.

Поттер облегченно выдыхает и двигается ближе.

— Значит, сам Драко Малфой? — в голосе возбуждение. И Гермиона понимает ее. Кто бы не удивился, узнав об этом.

— Драко Малфой, — качает головой.

— Если бы не Джеймс, — она гладит рукой уже округлившийся живот. - я бы сейчас выпила! Драко, мать его, Малфой! Вот это да! Все началось со свадьбы, да?

Гермиона не знает ответ на этот вопрос. Быть может все началось раньше, когда она встретила его у дверей Мунго. Или еще раньше, когда она увидела после школьных каникул, как ненавистный мерзавец подрос и стал действительно красивым. Она не знает. Ей проще пожать плечами, чем ответить на это.

Она мнет край скатерти и смотрит в стакан с молоком задумавшись, и вдруг чувствует как на ее руку опускается теплая ладонь подруги. Грейнджер поднимает взгляд и врезается в глаза наполненные каким-то вязким оглушительным сочувствием.

— Ты как? — произносит слишком осторожно.

Гермиона знает ответ на этот вопрос. Он простой, как палка.

«Хреново», — думает она, но отвечает:

— Сносно…

Ее предчувствие чего-то плохого стоит на пороге, осталось дождаться, когда оно постучит и ей нужно быть готовой, чтобы открыть дверь. Просто быть начеку.

— Ты же знаешь, что можешь всегда со мной пого…

— Я знаю, Джинни, просто не могу…

«Выдавить из себя ни слова»

Легче выхаркать легкие от нежелания дышать сажей страха, чем сваливать на нее все. Гермиона склоняет голову и выдавливает из себя наимилейшую улыбку.

— Значит Джеймс, да? — касается живота подруги и гладит, гладит по этим морковкам и пони на ее фартуке. Боже.

— Джеймс Сириус Поттер, — гордо произносит рыжая. — Чувствую, будто во мне растет какой-то наркоман! Иначе я не могу понять, почему мне всегда хочется нюхать краску.

— Тогда, я сейчас доем и пойдем подкинем этому сорванцу новую дозу!

*