Беглецы

Широкий шаг Чина, его высокая худая фигура, пробиравшаяся через заросли деревьев, и твердая рука, которой он придерживал ветки, придавали уверенности шедшей за ним вниз по склону молодой женщине. Когда поле закончилось, он поднял ее на руки и помог перелезть через забор. Она была легкой, как связка хвороста, несмотря на то что носила в себе ребенка.

Чин вел беременную через заиндивелые кукурузные поля, и под их ногами хрустела мерзлая земля. Они пробирались мимо торчавших рядами кукурузных стеблей, мимо ощетинившихся стерней на оставленных под паром полях, а солнце медленно садилось, и луна проливала на землю и деревья бледный серебристый свет. Они шли в тишине, опустив головы, ссутулившись, чтобы лучше сохранялось тепло.

По пути они разговорились, и Чин узнал, что девушку зовут Мичон. Сухим тоном она поведала ему о том, что ее муж умер в исправительно-трудовом лагере несколько месяцев тому назад. Чин едва не поперхнулся, когда услышал об этом, и чуть было не спросил, в каком именно лагере, но вовремя прикусил язык. Ему не хотелось этого знать.

— Я так сочувствую твоей утрате, — прохрипел он.

— А что поделаешь? Когда его отправили в исправительно-трудовой лагерь, я уже знала, что наша жизнь кончена, — произнесла она.

Оказывается, они с подругой бежали в Китай несколько недель назад в надежде найти здесь пропитание и работу, но до сего момента удача им так и не улыбнулась.

— Есть одно выражение, которое повторял мой отец: «Для выживания тебе нужно немного… чего-то там». — Чин запнулся, пытаясь вспомнить выражение. — Ты не слышала такого?

Мичон покачала головой.

— Немного смелости? — предположила она.

— Нет, не так.

— Мозгов?

— Они определенно нужны, но там было по-другому, — ответил Чин.

— Тепло. Мне необходимо тепло, чтобы выжить, — проговорила девушка. — Пошли быстрее.

Они миновали два сельских дома, и Чин наконец увидел жилище той самой пары. Со стороны дороги оно выглядело весьма неряшливо по сравнению с другими фермами, мимо которых они проходили, — темным и приземистым, с множеством каких-то пристроек из кусков фанеры и покореженного пластика. Чин, глядя на ферму, остановился возле забора.

— Вот это место. — Пар от его дыхания рассеялся, и слова растворились в холодном ночном воздухе. Чин глазел на дом с каким-то дурным предчувствием.

— Хорошо, пойдем, — сказала Мичон и поежилась.

Чин посмотрел на нее долгим взглядом и потом произнес:

— Иди за мной.

Он провел ее вокруг дома к боковому входу и постучал в дверь. Они подождали пару минут, затем постучали снова. На этот раз к окну подошел старик. Его лысина блестела на свету. Он взглянул на Чина и отошел от окна, исчезнув в темноте.

Черт! Чин уже собирался постучать еще раз, как Лок завопил:

— Кто там?

— Лок, это я, Чин, помните? Вы помогли мне пару месяцев назад, и я вернулся с сестрой.

Зажегся свет, и на замерзшие окна упал желтый отблеск. Замок повернулся, и дверь распахнулась. Лок встретил их в поношенных штанах, над которыми нависало его пузо. Увидев девушку, он открыл дверь шире.

— Эй, он тут какую-то девушку привел! — крикнул Лок жене.

Бию лежала на кушетке в углу комнаты. Нахмурившись, она вылезла из-под мятых одеял, запустила пальцы в спутанные волосы в тщетной попытке поправить выбившиеся пряди.

— Привет, заходи, — промямлила она, сползая с кровати.

Бию села на кушетке и расправила блузку спереди. Наклонив свое приземистое, грузное тело, она пыталась нащупать ногами тапки.

— Идите сюда, садитесь, — прохрипела женщина и, вытащив из-под кровати подушки для сидения, кинула их Чину и Мичон. Опершись руками о колени, женщина выпрямилась.

— Спасибо. — Мичон поклонилась, вошла в дом и села на пол, сложив ноги на подушках. Чин последовал за ней. Воздух в доме был густым, наполненным запахом угля, который использовался для проложенной под полом системы отопления. Ему вспомнилось, как он вдыхал этот желанный запах в ту ночь, когда нашел это место после переправы через Туманную. Какой умиротворяющей и теплой показалась ему тогда ферма; а потом запах угля воскресил воспоминания о родных в Янгдоке — там тоже было угольное отопление, с помощью которого подогревался пол. Конечно, когда был уголь. Этот запах одновременно согревал душу и наполнял ее тоской.

— Хорошо. Вы хотите есть, — произнесла Бию, ни к кому конкретно не обращаясь. Хромая, она отправилась на кухню, туда, где на столе возле раковины лежала горка редиса и бок-чоя, а на полу стояли две большие кастрюли с супом. Бию сняла крышку с одной из них и водрузила ее на газовую плиту.

— Вам повезло, что я приготовила сегодня вечером рисовый отвар. — Она с вызовом повернулась к Чину и Мичон. — Вечно вы, люди, приходите не когда-нибудь, а среди ночи! Ничего удивительного, что правительство норовит вас вышвырнуть. — Бию сделала движение рукой, словно стряхнула что-то лишнее. — Но не переживайте, здесь они вас не найдут. Я им не позволю. — Губы ее растянулись в улыбке, обнажив почерневшие зубы. Затем она наклонилась, чтобы зажечь плиту.