Беглецы

Чин подождал еще немного, затем развернулся и зашагал по узкой подъездной грунтовке к проселочной дороге. Живя в Северной Корее, он точно знал, что сколько стоит в этом мире, и был хорошим парнем для своей семьи и страны. Он усердно работал, пробивая себе дорогу в жизни и профессии, представлял, какая у него будет работа, какой уровень благосостояния сможет себе обеспечить, в какой квартире будет жить, кого ему суждено взять в жены. Его жизнь в Чосоне была подобна крепкому зданию, выстроенному из бетонных блоков с крепкой крышей. Но теперь, когда он стал беглецом в Китае, жизнь, скорее, походила на воду, тонкими струйками стекающую вдоль улиц прямиком в сточную канаву. Он опустил голову и побрел по дороге. Чин не понимал, куда податься теперь, но точно знал, что в тоннель не вернется.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Суджа с трудом разлепила глаза, не понимая, где она и что с ней. Из окна лился бледный утренний свет. Девушка опустила веки и кончиками пальцев коснулась гудящей головы. Как больно! Поморщившись, она убрала руку и тут же вспомнила, где находится: это была комната Пина. Суджа едва сдержала стон, когда к ней вернулся весь ужас предыдущей ночи. Она осмотрелась и обнаружила, что ее блузка порвана, а штаны стянуты до колен. Суджа замерла, лежа на боку, боясь, что Пин еще может быть в кровати позади нее, но вскоре у нее все занемело, и она медленно повернулась посмотреть, там ли он. Его не было. Глубоко вздохнув, Суджа взялась за штаны и, осторожно подтянув их к бедрам, почувствовала липкую смесь крови и спермы. У нее задрожали руки. Подтянув колени к груди, она обхватила себя руками, и по ее щекам покатились слезы.

Наконец Суджа все-таки заставила себя встать с кровати и, нетвердо держась на ногах, открыла дверь комнаты. В доме никого не было, кроме госпожи Ван, которая сидела за кухонным столом. Она поднялась, подхватив стопку сложенной одежды, и пошла к Судже, которая направлялась в ванную.

— На вот. — Женщина сунула одежду девушке в руки.

Суджа, не поднимая глаз, взяла ее и плотно закрыла за собой дверь ванной. Пленница открыла кран, понаблюдала, как обжигающе холодная вода наполняет ведро, затем дрожащей рукой взяла кусок мыла. Она принялась намыливать живот и ноги, втирая мыльную пену в саднящую промежность. От больно жалящего мыла у нее перехватывало дыхание. Ополаскиваясь, девушка увидела, как по телу стекает и исчезает в водостоке вода ржавого цвета. От этого зрелища ее передернуло. Суджа намылилась еще раз и принялась яростно тереть себя до тех пор, пока кожа не сделалась красной и воспаленной. Ей хотелось стереть с себя все следы этого человека, выскоблиться начисто, но ничто не могло стереть ее стыд и унижение. Девушка подняла ведро и опрокинула себе на голову. Когда вода омыла ее тело, по лицу побежали слезы ярости.

Суджа села на пол, прислонившись спиной к кафелю, и вперила взгляд в плитки на противоположной стене. Так она просидела некоторое время, ни о чем не думая, забыв о теле, не чувствуя бега времени.

В себя она пришла, только когда ее начало трясти от холода. Суджа встала и посмотрела на одежду, которую дала ей госпожа Ван. Та явно была из гардероба хозяйки, поскольку штаны оказались на пол фута короче, чем надо, а трикотажный верх — на несколько размеров больше. Придерживая штаны за пояс, девушка натянула на себя кофту. Она облачилась в белье и одежду другой женщины. Расправив кофту, висевшую на ней как на вешалке, Суджа уставилась на свое отражение в зеркале, и ей показалось правильным, что она одета во все чужое.

Открыв наконец дверь, Суджа вышла из ванной. Госпожа Ван все так же сидела за кухонным столом. Девушка посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что в доме больше никого нет.

— Давай, я возьму это, — мягко предложила женщина и протянула руку за испачканной одеждой.

Она опустила ее в корзину для грязного белья, сложив так, чтобы не было видно пятен крови.

— Выйдем-ка на улицу. Идем со мной, — сказала госпожа Ван и взяла Суджу за руку, но девушка, выдернув руку, просто пошла следом, в паре шагов от нее.

Они вышли во двор. Не отрывая глаз от земли, Суджа повторяла себе, что справится. Она сможет пережить этот день, пройти через него, минуту за минутой. Так ей было проще концентрировать внимание на простых вещах: хрусте мерзлой земли под ногами, ярком небе над головой, звуке ветра. Суджа напомнила себе, что родители любят ее и на земле есть вещи, ради которых стоит жить. Но при мысли о родителях из глаз у нее брызнули слезы, и она заставила себя не думать о них. Ей придется стиснуть зубы и просто прожить этот день.