Беглецы в Гвиане

— Хлопчатая бумага! Голубушка, да твоя находка — просто клад! Ведь теперь мы обеспечены одеждой… И какой хлопчатник-то превосходный — самого лучшего сорта. Однако не будем терять время! Воспользуемся услугами Ангоссо, покуда он с нами. Мы с Казимиром отправимся сейчас на разведку. Ты, Андрэ, оставайся с моей женой и детьми. Хотя опасности и нет, но все-таки не отходи от них ни на минуту. Ружье пусть останется у тебя. Дети, не отходите далеко и, главное, берегитесь змей — здесь их много.

— Положитесь на меня, хозяин. Я буду смотреть в оба и не отойду от вашего семейства ни на шаг.

Ангоссо, Робен и Казимир взяли свои тесаки, а негр, кроме того, еще и топор, и быстро направились в лес, прочищая себе дорогу тесаками.

Глава X

К вечеру наши разведчики вернулись на привал с исцарапанными руками и лицами, но веселые и довольные. Нечего и говорить, что все отлично поужинали копченой рыбой, бананами и картофелем. Андрэ был очень рад отведать наконец хлебного дерева, но находил, что плоды имеют какой-то привкус, и заметил, что ожидал лучшего.

— А как вели себя наши маленькие робинзоны? — спросил после ужина Робен.

— Отлично, — отвечала жена. — Они занимались географией.

— Вот как!

— Да. Они придумали названия для всех тех мест на нашем пути, которые ознаменовались для нас чем-нибудь особенным. Первым выдумал это Анри. Анри, скажи, как называется бухта, в которую мы вошли, миновав водопад Эрмину?

— Бухта Нику, в честь пьяного дерева.

— Эдмонд, а как называется то место, где река сделалась вдруг широка, точно озеро?

— Озеро Балата, в честь молочного дерева.

— А те гадкие скалы, — вмешался Эмен, — я прозвал Игуан.

— Место же, где мы находимся в настоящее время, я предлагаю назвать Кокосовой бухтой, — сказала госпожа Робен. — Видишь, мой друг, — продолжала она, обращаясь к мужу, — мы недаром провели нынешний день.

— Ну, а ты, Шарль, ничего не придумал? — спросил Робен своего младшего сынишку.

— Папочка, я ничего не придумал, я еще маленький, — отвечал крошка. — Когда вырасту…

— А вы сами-то что нашли сегодня? — спросила госпожа Робен. — Чем кончилась ваша разведка?

— Работа была трудная, но все завершилось благополучно. Не спрашивай меня покуда. После узнаешь.

— Ты, стало быть, готовишь сюрприз?

— Да, и притом приятный.

Ждать пришлось недолго. Разведчики сделали еще две вылазки, и на третий день Робен, ко всеобщей радости, объявил:

— Завтра отправимся дальше.

Расстояние было небольшое, зато дорога очень дурна. Приходилось продираться сквозь лесную чащу, причем ноги постоянно цеплялись за жилистые, суковатые корни. Впереди шел Казимир и двумя длинными жердями обивал ветви, чтобы сделать посвободнее проход. За стариком Андрэ нес на руках маленького Шарля, далее шла госпожа Робен, опираясь на палку, а за ней — Робен, неся на своих могучих плечах Эжена и Эдмонда. Анри шел сам. Шествие замыкал Ангоссо, вооруженный длинным ружьем.

Впереди шел Казимир и двумя длинными жердями обивал ветви

После двухчасовой ходьбы с небольшой передышкой странники вышли на широкую поляну, находившуюся на взгорье. Госпожа Робен радостно вскрикнула, увидев среди поляны просторную хижину. Дети позабыли всякую усталость и со всех ног пустились бежать к домику.

— Я без тебя тоже занялся здесь географией, как ты это называешь, — сказал Робен жене, — и придумал именовать это жилище Домом Доброй Матери. Годится? Как ты думаешь?

— О, еще бы, мой друг!.. Какой ты милый!..

Казимир, Робен и Ангоссо совершили настоящий подвиг: они втроем за три дня построили очень прочный домик, не проницаемый для дождя и ветра. Домик имел пятнадцать метров в длину, пять в ширину и три с половиной — в высоту; в нем были прорублены четыре окна и одна дверь.

Построена хижина была следующим образом. В землю врыты четыре толстых древесных ствола, срубленные у самого корня, и соединены между собой четырьмя толстыми жердями, которые, в свою очередь, были связаны волокнами арумы и лианами. Стены сплетены из гибких ветвей, крыша сделана из листьев.

Внутри домик был разделен на три комнаты. Одна предназначалась для столовой, другая — для спальни госпожи Робен и детей, а третья, кладовая, была вместе с тем и спальней Робена и Андрэ. Место для хижины «архитекторы» выбрали тенистое.

Робен не без гордости показывал своей семье новое жилище, выстроенное собственными руками. Дети и мать весело улыбались. Андрэ был в восторге, к которому примешивалось изумление.

— Да знаете, хозяин, ведь мы будем жить, как настоящие миссионеры, — сказал он.

— Ну нет, мой милый, далеко не так. У мисионеров есть столы, стулья, диваны, кровати, посуда, а у нас ни ложки, ни плошки.

— Да, правда, — согласился парижанин, восторг которого разом поостыл. — Мы будем спать на голой земле, есть руками, пить из листьев, свернутых дудочкой… Конечно, с этим нужно будет мириться, но, по правде сказать, я бы хотел иметь хоть какую-нибудь посуду…

— Успокойся, Андрэ, успокойся, мой милый. Посуда у нас будет, мы сделаем ее. У нас тут есть деревья, из которых выйдет прекрасная кухонная утварь.