Беглянка

Воин раскрыл рот. Чтобы убедить его соколу оставалось только крест на пузе изобразить… однако лапы мешали давать такие клятвы в правоте.

— Прощайте, друзья мои! — последнее, что сказала Лиина и сорвалась в небо. Сокол так же поднялся на крылья, покидая стоянку, но на прощание прокричал:

— Идите на север!

В деревне свет горел лишь в нескольких домах: у ткачихи, продолжавшей работать даже по ночам, и в соседнем доме с Радмилиным, где сегодня сидели мужчины, готовые защитить односельчан от незваных гостей. Тем не менее, представители сильного пола периодически выглядывали на улицу, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Потому Лиина и ее пернатый соглядатай нашли всего одно местечко, где можно поговорить — у главных врат, которые по ночам обычно запирались. Птицы перемахнули через частокол и приземлились в тени. Сокол сел на ветвь вишни, а Лиина встала напротив, чтобы видеть его.

— Не скучно тебе здесь. — Прочистил клюв Борис Васильич. — И домой тебе явно не хочется.

— Никто не говорит, что я совершенно не скучаю. Я давно не видела его и от этого немного печально на душе. — Призналась Лиина.

— Так мне сказать, что ты хочешь его видеть?

— Нет. — Рассмеялась горько Лиина. — Не говори. Думаю, ко мне до родов весь Ирий успеет слетать, проведать. Не лишай птиц возможности летать вне пределов клетки.

— Мудрая маленькая горлица. Возвращайся, как соскучишься. Ирий — не клетка, а дом. Родной и теплый. — Постарался разубедить ее сокол, поднимаясь в небо.

— Теперь мой дом здесь. — Говорила в пустоту она. — Здесь. Рядом с ними…

Благосклонная луна слабо освещала деревню. Она позволила Лиине войти во двор под покровом теней. Закрыв за собой калитку, девушка так же тихонечко как вышла из дома, постаралась в него вернуться, снова лечь под бок Варна и проспать до утра, оставаясь под его защитой, чувствуя его тепло. Она уже предвкушала нежность его объятий…

И в конце тропинки ее действительно обняли. Так сильно и больно, что аж кости затрещали. Закричать, позвать кого-нибудь не получилось — рот и нос закрыла широкая, шершавая и плохо пахнущая ладонь. Она только и могла слабо сопротивляться, дергаясь, как уж в мешке, не способный выбраться. Слушала мерзкий храп в самое ухо, да смотрела на собственные ноги. Ее затащили в сенник, рядом с которыми гости привязали коней, и швырнули на стог. Лиине предоставился шанс удрать. Но только она перевернулась на бок и попробовала уползти, так ее схватили за ногу, сильно дернули, волоча обратно по земле. Она била ногами не глядя, и ни разу не попала.

— Так я прав? Твой муженек рогат? — приговаривал воин, повалившись на нее всем своим весом, задирая подол сарафана и шаря руками под одеждой.

Лиина завизжала несмотря на ладонь, не пропускающую на волю ни единого звука. А Ихар глумливо ухмылялся, терпел ее удары маленькими кулачками, да шире насильно раздвигал худенькие тоненькие ножки, норовящие угодить ему коленом по почкам, в живот.

— Если и не рогат, то сейчас мы все поправим. Проснется с такими ветвями! — смеялся, пыхтя воин, уже расшнуровывая собственные штаны и спуская их. — Ну же, расслабься!

Но Лиина отчаянно вертелась, пыталась оттолкнуть от себя мужчину, даже задушить пробовала — только у него слишком уж толстая, жирная и грязная шея оказалась.

— Ой, да неужели хочешь позвать кого-то на помощь? Или просто третьего?

Ответ на его вопрос вдруг прислонил лезвие ножа к его горлу и пообещал:

— Я прирежу тебя, как козла!

Как же Лиина была рада! Хотя она раздиралась между счастьем и стыдом, что захотелось провалиться куда-нибудь в недра земли.

— Ты ничего мне не сделаешь! — выдал уверенный в своей безнаказанности, но все же руки убрал и замер, опасаясь участи озвученного рогатого.

— Сделаю, а потом позову других мужчин, и мы избавимся от тела! И никто, никогда не узнает, в каком дерьме гниют твои кости!

— Ихар! — лишь голос главаря троицы воинов заставил насильника умерить пыл. Хотя охотника появление главаря шайки лишь еще больше насторожило. Варн перехватил Лиину, прижав к себе и поцеловал напуганную в макушку.

Впрочем, оказалось, что Сарат пришел не помогать своему товарищу, а наоборот — восстанавливать справедливость. Что уже само по себе было для Варна удивительным.

— Простите его. Он сын простого солдата и чести не имеет. Уводи жену в дом… — Велел командир.

Каким бы он не показался на первый взгляд, но все же был человеком ответственным и честным. Варн прислушался к его совету, увел Лиину. А вот зло все равно затаил и прощения подарить тому, кто распустил руки, желая получить принадлежащее другому, не мог.

— Где ты была? — спрашивал по дороге Варн, оглядываясь назад. Ему хотелось отчитать девчонку за глупость, поссориться во весь голос и даже разбить пару тарелок, доказывая, что нельзя влипать в неприятности и ходить по ночам в одиночестве! Она должна была все время быть рядом, не отходить от него ни на минуту!