Беглый огонь

— Слушаю, — произнес Филин, едва разлепив тонкие губы. — Почему ты остановил операцию?

— Я не остановил. Просто перевел на другой уровень.

— Не играйся словами, Ильич, — поморщился сухопарый. — По существу.

— В Покровске объявился некий Дронов.

— Да? — насмешливо приподнял брови босс. — И что? Из-за «некоего Дронова» ты объявил «всеобщую мобилизацию»?

— Я неверно выразился. Я его вспомнил. И еще — вспомнил, что три недели назад он проходил по ориентировке Юго-Западного административного округа столицы как подозреваемый в нескольких убийствах.

— Ильич, ты что, заработался? — сорвался Филин. От его усталого благодушия не осталось и следа: только холодная ярость. — Сворачиваешь уже начавшуюся операцию, летишь в Москву, и только затем, чтобы сообщить, что в Покровске объявился какой-то киллер?!

Панкратов едва сдержался, чтобы не вспылить в ответ, но, глянув на босса, понял: тот вряд ли спал хотя бы пару часов в последние сутки и был на изрядном взводе от смеси коньяка и кофе.

— Он вовсе не киллер. Разрешите по порядку? Филин чуть обмяк:

— Валяй. Надеюсь, у тебя были веские основания лететь сюда. И заваривать всю эту кутерьму. Только коротко и самую суть.

— Дронов не киллер. Он аналитик. Очень серьезного уровня.

— Вот как? И что?

— Когда-то он возглавлял аналитический отдел «Континенталя», но, по-моему, это было для него лишь ширмой. «Крышей». Чем он занимался на самом деле, мы достоверно не знаем. — Панкратов помолчал, добавил:

— Этот Дронов всегда был птицей свободного полета…

— Аналитик-ас?

— И не только аналитик. У него прекрасное оперативное чутье, да и подготовка имеется, вполне профессиональная.

— И где же он ее получил?

— Это также достоверно неизвестно. Но… Школа у профессионалов всегда одна.

— А что известно достоверно?

— Только то, что на его счету несколько блестящих операций, приведших к определенной расстановке политических сил в стране. На самом высоком уровне.

— Этот Дронов… Он настолько влиятелен? Панкратов пожал плечами:

— Я сужу по результату.

— Разумно. А при чем тут убийства?

— Дронову инкриминируется по крайней мере три убийства… Которых он, судя по всему, не совершал.

— Можешь ручаться?

— Другой тип человека.

— Хм… — скривил губы Филин. — Помнишь, как в бессмертном фильме? «Каждый человек способен на многое, но не каждый знает, на что он способен!»

— Дело не в этом. У меня было немного времени перед нашей с вами встречей.

Я просмотрел имеющийся в нашем распоряжении материал по Дронову.

— и?..

— Его вывели на Покровск. Грамотно, профессионально. Я бы сказал, красиво.

— Вот как… Его играют втемную?

— Похоже.

— Кто?

— Не установлено. Именно поэтому я и опустил «шторки». До выяснения.

Филин чиркнул кремнем зажигалки, выпустил клуб дыма, прищурился:

— Мотивировки?

— Некоторое время назад был убит некий Крузенштерн, вице-президент «Континенталя». Дронов был его другом.

— Не понял.

— Каким-то образом Дронов связал Покровск с этим убийством и решил его размотать.

— Зачем?

— Он хочет найти заказчиков и исполнителей. Отомстить за убийство друга.

— Месть? — Лицо Филина скривилось в болезненно-брезгливой гримаске. — Мы что, мексиканский сериал играем?

Панкратов пожал плечами:

— Дронов — странный человек. Какой-то доисторический. Даже его оперативный псевдоним — Птица Додо.

— Кто?

— Дронт. Вымерший маврикийский голубь. — На этот раз скривился Панкратов. — Миротворец.

— Месть — это по меньшей мере непрофессионально, а по большей…

— Тем не менее скорее всего это так. При всем своем мастерстве Дронов действовал порой как мушкетер у Дюма. Кроме этой мотивировки, кураторы, что ведут Дронова втемную, применили эмоциональный прессинг: его подставили под обвинение в нескольких убийствах и буквально вытолкнули из Москвы.

— В Покровск.

— Да.

— Хорошо. Вопрос первый: этот Дронов действительно опасен?

— Судя по результатам его активности в нескольких неординарных ситуациях прежних лет — чрезвычайно.

— Тогда вопрос второй: Дронов может догадаться, что его используют втемную?

— Вполне.

— И третий. Он может под прикрытием «месть» или «работа на дядю втемную» сыграть свою игру?

— Свою?

— Выполнять чье-то задание вполне осознанно, запустив «месть» как дезу для профи, вроде нас?

— Почему нет?

— Я жду конкретный и однозначный ответ.

На этот раз Панкратов молчал почти полминуты:

— Да. Может.

— Прелестно, — скривился Филин, откинулся на спинку кресла, оскалился, словно у него вдруг нестерпимо заломило зубы:

— Прелестно. — Хмыкнул, ни к кому не обращаясь:

— А счастье было так возможно… — Собрался, придвинулся к столу:

— Итак, что мы имеем? Непонятного цвета фигуранта, то ли сбрендившего маргинала с навыками аналитика, оперативной работы и умением стрелять, то ли холодного и расчетливого профессионала, играющего непонятную нам игру. — Филин выдержал паузу, резюмировал:

— Давай конкретику.

Панкратов выложил на стол фотографии:

— Дронов Олег Владимирович. Во плоти. В клетке Октябрьского РОВД Покровска.

— И что он там делает?

— Как все: сидит.

— За что?

— Попал под зачистку.

— М-да… А что еще мы имеем конкретного? Кроме домыслов? — Филин зорко взглянул на Панкратова, завершил: