Читаем Бейкер-стрит на Петроградской полностью

Дело тоже не задалось. Унылые физиономии великовозрастных слушателей, для которых я не представлял в те годы никакого интереса, расхолодили меня в отношении педагогики основательно…


…В 1996 году в Берлине умирает Семен Аранович, набравший курс в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения (бывший ЛИКИ). Студенты осиротели.

Мой старый ленфильмовский товарищ, оператор Эдуард Розовский был в то время завкафедрой. Хитрыми доводами он заманил меня на место Семена. Безденежье и простои делают свое черное дело. Я согласился.

Мне повезло. Я пригласил себе в помощь режиссера Колю Кошелева, моего коллегу с «Ленфильма», такого же безработного. В отличие от меня он уже имел педагогический опыт. Кроме того, он был вгиковцем, учеником самого Михаила Ильича Ромма. Это был бесценный клад.

В январе 1997 года мы с Колей впервые встретились с доставшимися нам студентами. Ребят Аранович набрал неплохих. Поляк, два китайца, швейцарка, остальные наши.

Сейчас они уже все работают — и Света Шиманюк, и Иля Ибрагимова, и Люба Сумарокова… Наступает век женской режиссуры!

Через два года мы с Кошелевым уже сами набирали себе мастерскую. Омут педагогики начал затягивать…

А первого апреля 2002 года раздается звонок. Слышу голос Хуциева:

— Старик, иди к нам во ВГИК.

— Учиться? — смеюсь я, полагая, что это первоапрельская шутка.

— Нет… Набирай в этом году мастерскую.

— С первым апреля!

— Старик, я не шучу…


Наши петербургские ученики еще только начинали делать свои дипломные работы. Одна из них — короткометражка «Столичный скорый» Артема Антонова — наполучала к этому времени много призов на разных фестивалях и смотрах.

Вероятно, поэтому нас и заметили во ВГИКе.

А через несколько дней после звонка Марлена Хуциева умирает Николай Николаевич Кошелев.

…Хоронили его всем курсом. Ребята сильно повзрослели. Я вместе с ними чувствовал себя осиротевшим — Коля был прирожденный педагог, чуткий и доброжелательный, вооруженный опытом вгиковского преподавания. У нас с ним были планы набрать еще одну мастерскую.

Но без Кошелева мне в Петербурге делать было нечего…


…Еду по Москве — третье кольцо, проспект Мира, Сельскохозяйственная улица… Временами пробки, иногда гонка — кто быстрее…

А мысли все в институте, я спешу туда, там мне интересно.

Ребята уже начали снимать свои дипломные фильмы. Это близкие мне люди, они были на практике у меня на картинах «Тимур & его коммандос» и «Русские деньги». Давно ли вместе с замечательными педагогами Игорем Власовым и Олегом Шухером мы отбирали их на вступительных экзаменах.

* * *

ВГИК с довоенных времен славился высоким уровнем профессиональной подготовки режиссеров, операторов, художников, сценаристов и киноведов. Школа ВГИКа известна во всем мире. Его выпускники работают во многих странах.

Однако был в истории института момент некоего затмения, блуждания в потемках.

Тарковский сбил всех с толку!..

По одаренности, по нравственной философии и подходу к киноискусству он действительно был уникальным явлением. Под его влияние попали два-три поколения выпускников ВГИКа. Студенты как будто задались целью стать Тарковскими, педагоги — наплодить новых Тарковских. Главным стало не освоение ремесла и профессии, а выражение на экране «из кожи вон» самого себя.

Не может балерина выразить свое внутреннее «я» на сцене Большого театра или в модерн-балете, если она не прошла «школу», занимаясь по восемь часов в день у балетного станка. Пианист или скрипач не раскроется, если он не упражняется с утра до ночи за инструментом. Именно это — школа, азы ремесла — было упущено при подготовке специалистов.

Но эти времена позади. Размах телекино, продюсерские фирмы и студии, высокая технологичность кинопроцесса потребовали подготовки профессионалов, ремесленников, наконец.

Кстати, Тарковский во ВГИКе весьма прилежно осваивал профессию. Это видно по его ранним работам и диплому.


Я говорю своим ребятам: «Природный дар музыканта — абсолютный слух, природный дар художника — верный глаз и послушная рука, природный дар поэта — откровенность и любовь к родному слову…

А в чем состоит природный дар кинорежиссера? Острое чутье истины и фальши, чувство правды и искренности.

Стремитесь к правде, будьте искренними. Не надо никому подражать, копировать. Оставайтесь самими собой, и ваши фильмы будут похожи на вас…»

НАРОДНЫЕ АРТИСТКИ

Мирошниченко в кадре вместо Крючковой в телефонной трубке. — Народное кино «Без вины виноватые». — Денег не дал даже какой-то Таранцев. — «Русские деньги» и новая встреча с Демидовой. — Главное, что не Салтычиха. — Путешественница и слишком хозяйка. — Как знаменитые артистки разбираются со своими мужчинами. — Я зря боялся Каменскую.

Перейти на страницу:

Все книги серии Амаркорд

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное