Белая борьба на северо-западе России. Том 10

К сожалению, вред, причиненный церкви Св. Петра, очень велик, так как умышленно целились в башню, полагая, что на ней находится наблюдательный пункт».

Все это варварство заставило местное духовенство заявить решительный протест перед полковником Бермондтом и европейским духовенством. 22 октября, под председательством рижского благочинного протоиерея Тихомирова, состоялось объединенное заседание священников, пасторов, ксендзов и раввинов, постановившее послать телеграмму, адресованную полковнику Бермондту, германскому и антантовским правительствам, папе, епископам Кентерберийскому и Парижскому, епископу Упсальскому, курляндскому суперинтенденту, берлинскому богословскому факультету. В телеграмме между прочим говорилось:

«Уже 14 дней армия полковника Бермондта обстреливает город снарядами с удушливыми газами. Каждый день требует новых жертв. Мирное население страдает чрезвычайно. Разрушаются не только частные дома и имущества, но также и церкви. Мы обращаемся ко всем священнослужителям христианских церквей, в особенности к духовенству в Курляндии, с молитвенной просьбой употребить все свое влияние для прекращения обстрела неповинного города».

В ответ на это воззвание полковник Бермондт не замедлил ответить рижскому духовенству следующей радиотелеграммой:

«Ваше радио за № 01216 получено. Пока не будут сняты пулеметы с колоколен, уведены батареи с улиц и площадей и пока не прекратится обстрел незащищенного города Торенсберга, я принужден отвечать на огонь латышских войск, от которых зависит прекращение военных действий.

№ 277.

Командир Западной добровольческой армии князь Авалов».

Но протест рижского духовенства взволновал европейское общественное мнение. 1 ноября этот протест был заслушан в Гааге на заседании Конгресса Всемирного церковного союза. Представитель Латвии на этом конгрессе, пастор Ирбе, прислал министру внутренних дел телеграмму, в которой сообщал, что призыв духовенства Латвии нашел живейший отклик в Дании и Швеции и архиепископами этих государств предприняты дипломатические меры перед представителями европейских держав, дабы обратить внимание Европы на бедствия, причиняемые действиями полковника Бермондта.

Со своей стороны латвийский Красный Крест послал телеграфную просьбу в комитет Международного Красного Креста о защите мирного населения Риги, страдания коего исключительно тяжки.

Действительно, неожиданная осада поставила городскую бедноту в крайне трудное положение. В связи с приостановкой работ на фабриках и заводах, трудовое население Риги оказалось без работы, без денег, а стало быть, и без хлеба. Подвоз продуктов в Ригу из деревень совершенно прекратился, цены на продукты резко поднялись, и их можно было покупать исключительно за царские деньги. Латышские деньги подвергались рижскими купцами бойкоту, и полиции пришлось употреблять по отношению к торговцам угрозы расстрелом.

Не менее тяжелы были и страдания от холода, так как в городе вряд ли был хотя бы один дом, в котором бы в целости сохранились стекла. Дрова находились на набережной, и их нельзя было подвезти в город. Стекла же в городе не было, и чинить окна было нечем. Богатое и зажиточное население Риги если не терпело особенных страданий от голода и холода, то страдало от разбоя эстонских солдат и грабителей, действовавших под видом солдат, взламывавших и грабивших не только магазины, но и частные квартиры. Не только ночью, но и днем эстонские грузовые автомобили совершенно бесцеремонно подъезжали к какому-нибудь заранее намеченному магазину или складу, солдаты громили его, нагружали автомобиль платьем, мануфактурой, обувью или другими предметами и увозили все это в Балк. Правительство и военные власти смотрели на этот разбой сквозь пальцы, может быть, потому, что запрещением грабежа боялись обидеть своих сильных союзников и защитников, броневые поезда которых так искусно бомбардировали бермондтовские позиции, а может быть, потому, что большинство разграбленных магазинов принадлежало евреям.

Евреям вообще во время бермондтовщины пришлось перестрадать немало. Вооруженные грабители, в форме и без формы, забирались в еврейские квартиры под предлогом поисков спрятанного оружия, перерывали шкафы, комоды, кровати, забирали деньги, золотые и серебряные вещи и другие ценности. Хорошо, если дело ограничивалось только грабежом; были случаи, когда сопротивлявшиеся грабежу подвергались избиению и даже расстрелу. Особенно памятен кошмарный случай с убийством отца и сына Мееровичей. Когда тот и другой стали бороться с грабителями, последние позвали солдат арестовать Мееровичей, якобы сигнализировавших неприятелю из окон своей квартиры. Арестованные были отправлены в комитет по охране Риги, прозванный за свою жестокость «чрезвычайкой», где военный суд, заслушав обвинение солдат, постановил казнить Мееровичей. Последним тут же на дворе солдаты размозжили головы ручными гранатами, после чего на улицах были расклеены объявления комитета с сообщением о казни Мееровичей «за шпионаж в пользу неприятеля и сигнализацию из окон».