Белая колбаса любви

Тут у меня опять зазвонил телефон. Я дернулась, как от удара током. Конечно же, номер был мне незнаком.

— Слушаю, — хмуро ответила я, потому что доподлинно знала, что ничего хорошего я не услышу.

— Поговорить надо, — голос звонившего звучал как-то приглушенно, словно он залез в погреб с картошкой и оттуда вышел на связь.

* * *

— Ну, так говорите, я тут, — вздохнув, ответила я, потому что поняла: грядут испытания.

— О Петьке поговорить, у меня информация есть. Она денег стоит, — предупредил голос из подвала, а мне показалось, что я его уже где-то слышала.

— Допустим, где встретимся? — настороженно спросила я, оглядываясь в поисках Алексея.

— Приезжай в бар «Пуля», что на Речной. Только без шуток, при ментах ничего говорить не стану.

Вернувшийся из бани Алексей уже стоял за спиной, за ним пристроился раскрасневшийся после парной Толик. Оба уставились на меня, ожидая разъяснений. Как видно, о том, что у человека может быть личная жизнь, они не были наслышаны. Или решили, что теперь мы живем по принципу всеобщей гласности и взаимопонимания.

— Кто звонил? — высунула из веранды голову Пелагея. И эта туда же.

— Какой-то придурок, — недовольно проворчала я, потому что поняла, что ехать все-таки придется. Говорит, он что-то знает про то, кто стрелял в Петьку. Денег просил. Что они все ко мне привязались с этими деньгами? Я поеду, а? Вдруг он и вправду что-то знает. Какой-никакой шанс пролить свет на это темное дело.

— Я с тобой, — кивнул Алексей. Вы с Пелагей Ильиничной дома останетесь, незачем нам таскаться всем скопом, — обратился он к Толику, который уже заспешил в дом за штанами. — А то нас скоро будут принимать за бродячий цирк и подавать в переходах.

Пелагея скривилась, но ослушаться не пожелала. Может, решила остаться наедине с Толиком и заняться выуживанием информации. По крайней мере, мне она так и заявила:

— Езжай, только осторожно. А я тут во вражеском стане порыскаю, Толика поспрашиваю. Налью ему сто грамм, он и расслабится. Авось что узнаю об их злокозненных планах.

Я благословила ее на подвиги, накинула пиджак, и мы спешно отбыли. Через полчаса Алексей уже тормозил возле районной забегаловки с дурацким, но ничем необоснованным названием «Пуля». Возможно, имелось ввиду, что люди, попав внутрь, вылетали оттуда пулей. Лично я бы так поступила, потому что в баре воняло чем-то кислым, а публика была далека от светского общества.

Типа, что мне звонил, я вычислила сразу. Он был лохмат, облачен в джинсы и свитер с катышками, выглядел зашуганным и постоянно кусал губы. На вид ему было лет двадцать пять, хотя сейчас у него было такое перекошенное лицо, что определить его возраст, а также степень вменяемости, было затруднительно.

— Здрасти, — кисло протянул он, когда я подергала его за рукав. Увидев рядом со мной Алексея, он сделал попытку подпрыгнуть, но Алексей положил руку ему на плечо, придавив его к стулу:

— И тебе не хворать. Выкладывай свою ценную информацию.

— Я при нем говорить не буду, — вдруг загундосил он, а я поняла, где слышала этот голос. Шантажист собственной персоной!

— Еще как будешь. А не то я тебе ногу прострелю. — Тут Алексей ткнул в его ногу что-то длинное, завернутое в тряпку. Я слабо охнула, потому что фильмы смотрела и сразу поняла: это пистолет с глушителем.

— Я все в письме изложил и в случае моей смерти письмо сразу в полицию попадет, — загнусил лохматый. Еще один любитель детективов. Говорил он это как-то неуверенно. Скорее всего, врал.

— И что ты там, интересно, изложил? — равнодушно произнес Алексей, а я зашептала ему на ухо:

— Ты что, совсем придурок, убери пушку, а если этот тип закричит, нас же…

— Это фонарик, — шепнул он мне на ухо, а я выдохнула и подивилась чужой находчивости. Лохматый был явно не себе, на нас внимания не обращал и оглядывался по сторонам, как будто кого-то ждал.

— Так что в письме? — напомнила я, стараясь сохранять спокойствие, хотя больше всего хотелось взять его за уши и как следует оттягать.

— То, что вы Петьку убить хотели, ну и вообще… — скривился он и отвернулся в другую сторону.

— Что значит убить? И при чем здесь мы? — от чужой наглости я опешила и даже присела на стул по соседству.

— А кто еще? Больше некому, — грустно вздохнул лохматый и уставился в свой бокал.

— Говори, — рыкнул на него Алексей, тот испуганно кивнул и приступил:

— Я Петьку давно знаю, учились вместе в школе. Потом я в другой город уехал, потом назад приехал, ну и встретились вот случайно, в казино. Сам он меня узнал, подошел. Разговорились. Стали общаться: встречались-то почти каждый день. В казино, в смысле. Он про отца рассказал, ну, что убили его. Про эту историю весь город знает. И вот про нее он говорил, — тут он ткнул в меня пальцем. — Мол, точно она отца пришила. А деньги сперла и припрятала.

Я презрительно фыркнула, демонстрируя свое отношения к данной версии.

— Ну, а я ему и говорю: чего ты, мол, в полицию не пойдешь. А он говорит: какая полиция, тут надо по-тихому все решать. Прощупать все, разузнать. Там такие бабки, что можно и побегать. Чтобы потом полежать. На собственном острове.