Белая королева

– Ждать. – Нандус вдруг почувствовал себя невероятно старым.

Как он мог упустить из виду интриги Аполиты? Неужели он стал слишком самоуверенным? Услышав стук копыт, Тормено повернул голову и увидел, что к траншее скачет какой-то рыцарь в погнутом доспехе, местами покрытом ржавчиной: видимо, в местах сочленения частей брони вывести ее было очень трудно. Белая накидка, заскорузлая от грязи, падала на круп роскошного чалого коня, и казалось, что ржавчина с доспеха перебралась на белую шерстку. Или рыжие пятна на шее и ногах скакуна действительно присыпала ржавчина? Очевидно, этот всадник проделал долгий путь.

Нандус надеялся, что это гонец от рыцарей ордена. Сейчас Пламя Императора оказалось куда важнее для победы в сражении, чем раньше. Тормено не рассчитывал, что Родриго и его солдаты, атаковавшие позиции повстанцев на вершине холма, выживут. Впрочем, ему казалось странным, что из-за гребня не доносится шум битвы и ни один раненый лигист не бежит прочь, не пытается отступить, укрыться от стрел швертвальдцев, спастись.

– Не найдется ли у вас глотка воды для путницы?

Верховный священник удивленно вскинул брови – голос был женским. Женщина-рыцарь? Как гонец ордена Черного Орла? Немыслимо! Незнакомка осадила коня, развязала повязки под подбородком и, сняв шлем, тряхнула головой. Длинные светлые волосы разметались по плечам. Загорелое лицо, высокие скулы, узкие темные губы, лазурные глаза – Нандусу еще не приходилось видеть людей с настолько светлым цветом радужки. Глаза были чуть раскосыми, и потому в лице женщины священнику привиделось что-то кошачье.

– Мне уже сообщили, что ты неодобрительно относишься к женщинам-воинам, Нандус Тормено… – Она посмотрела на кондотьеров: – А у вас найдется для меня вода?

– Да кто ты такая? – напустился на нее Нандус.

Незнакомка насмешливо приподняла бровь:

– Неужели весть обо мне еще не дошла до тебя, Нандус Тормено? – Она прищелкнула языком и чуть повернула коня.

Нандус увидел на боку чалого потрепанный щит, притороченный к седлу. Поверхность щита разделяла вертикальная линия: на белой половине расправил могучие крылья черный орел, орел рыцарей императора, как их называли в народе, а на желтой алел кубок.

Об этом гербе ходило немало историй. То был герб женщины, которую орден Черного Орла и вольное рыцарство империи возвели на трон. Герб императрицы Сасмиры. Кроме самой императрицы, никто не имел права носить его.

Вольфхард, Рудольфо и Бертран опустились на одно колено. Даже Орландо преклонил колено, увидев щит.

Нандус сглотнул. Но вскоре его ужас развеялся. Императрица Сасмира не могла оказаться здесь. Зачем ей приезжать в самую далекую провинцию империи? Да еще и без предупреждения?

– Носить щит императрицы – серьезное преступление, – уверенно провозгласил он. – Бертран, не будь глупцом, встань. И свяжи эту девицу, посмевшую своим видом нанести оскорбление твоему ордену и всем нам.

Рыцарь потрясенно переводил взгляд с верховного священника на незнакомку и обратно, но не поднялся.

– Как я вижу, тебе нужны неоспоримые доказательства, чтобы воспринять всерьез женщину, которая принесла тебе дурную весть, верховный священник. – Всадница сняла с пояса тонкую серебряную трубку, висевшую на красном кожаном ремешке. Она поднесла трубку к губам, и раздался громкий, до боли в ушах свист. – Прошу вас проявить немного терпения, – с безмятежным спокойствием объявила незнакомка. – Я попросила их пока что не показываться вам на глаза.

– Да сколько можно терпеть этот фарс, Бертран?! – возмутился Нандус.

И тут в небесах послышался шорох огромных крыльев.

Подняв голову, верховный священник понял, что все кончено.

Третья траншея, кольцо осады вокруг Белого Леса, утро, 30-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол

Словно соколы, охотящиеся на кроликов, Хранительницы обрушились с небес. Еще никогда Бертран не видел ничего столь прекрасного – и в то же время пугающего. Девы-рыцари из личной гвардии императрицы носили золоченые доспехи, сиявшие в лучах утреннего солнца. Лишь у земли они расправили великолепные крылья. И эти крылья были разными – у кого-то белоснежными, как у лебедей, у кого-то коричневыми, как у беркутов, гнездившихся высоко в горах Мирового Хребта.