Белая лошадь, черные ночи

Затем мне придется заставить замолчать самого лорда Чарлина. С ним может произойти несчастный случай. Или, в крайнем случае, я вырежу ему язык. Одно можно сказать наверняка: никто, и в первую очередь Сабина, не должен узнать, что она несет проклятие дочери величайшего врага Астаньона.

Глава 33

Сабина

По мере того как приближается Мидтэйн ― дата моей свадьбы, я все чаще думаю о своих родителях. Они были такой неподходящей друг другу парой, что весь Бремкоут сплетничал о них. Что моя мать нашла в Чарлине Дэрроу? Неужели дело было в его деньгах и титуле? Она никогда не производила на меня впечатление человека, стремящегося к светской жизни. Несмотря на то что она родилась простолюдинкой, она обладала природной аристократичностью, в то время как у моего отца, несмотря на то что он был настоящим дворянином, были чудовищные манеры и совершенно низменные страсти.

Они никогда не рассказывали мне о своей свадьбе. Вообще, моя мать отказывалась обсуждать что-либо о своем прошлом. Я не знаю, выбирала ли моя мать меню для свадебного пира, улыбалась ли, когда ей подгоняли свадебное платье, или выбирала цветы для украшения церковного нефа. Возможно, как и я, она была невестой по принуждению.

Вероятно, я никогда не узнаю правду об их браке, но одно могу сказать точно: я не намерена до конца жизни быть прикованной золотым кольцом к злодею, как она.

Выйти. Вон сейчас.

Таинственный, сердитый голос продолжает преследовать меня. Я слышу его в самые неподходящие моменты: когда выхожу из ванны, срезаю розы в саду или навещаю Мист. Иногда я слышу его, засыпая, и мне кажется, что это мой собственный голос, призывающий меня бежать из Сорша-Холла, пока я не стала очередной сломленной женой. Пока моим телохранителем был Вульф, у меня никогда не было возможности исследовать голос, но последние несколько дней у моей двери стоит другой охранник.

ВОН СЕЙЧАС.

Голос неумолим.

Как только наступает ночь, я прижимаюсь к замочной скважине и наблюдаю за своим новым охранником. Ему, должно быть, около пятидесяти, но возраст не притупил его острый взгляд. Он неприятный, старый грубиян, который любит рычать на меня, словно я собака, а не будущая леди Сорша-Холла. Но каким бы внимательным он ни был, он не наделен такими обостренными чувствами, как Бастен. И это должно мне помочь.

Маленький друг? ― Мысленно зову я.

Лесная мышь появляется из-под кровати. Встав на задние лапки, она подергивает маленькими усиками.

Я тут!

Ты готов сделать то, о чем мы говорили? ― Спрашиваю я.

Он с готовностью бросается через всю комнату к двери для слуг, и проскальзывает в щель под дверью. Я тревожно покусываю нижнюю губу, пока текут минуты.

Через десять минут мышь возвращается, сжимая латунный ключ. Я падаю на колени и с триумфом подхватываю мышонка на руки. Его маленькое сердечко сильно бьется от напряжения.

Ты сделал это! Ты герой!

Он гордо распушает хвост. Я сажаю его на плечо и глажу по голове, а затем подбираю ключ, который он стащил у Бриджит.

Я испытываю тревогу, когда отпираю дверь для слуг. Какая-то часть меня все еще ожидает, что Бастен почует запах мыши или услышит, как поворачивается ключ, и ворвется в комнату со своими сверкающими полуночными глазами. Черт возьми, какая-то часть меня даже хочет этого. Я не осмеливалась спросить, где он пропадает последние несколько дней, потому что не хочу, чтобы кто-то подумал, что он мне небезразличен. Райан настолько проницателен, что я боюсь, что он уже что-то подозревает.

Где Бастен? Последний раз я разговаривала с ним со слезами на глазах, когда кричала, чтобы он убирался из моей комнаты после того, как мы занимались любовью. С тех пор я миллион раз вспоминала ту ночь. Ненавижу то, что все еще люблю его. Понимаю, что секс был ошибкой, но не жалею об этом. Хочу увидеть его, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Это не имеет значения. Бастен умеет выживать. Где бы он ни был, с ним все хорошо, и, возможно, он вовсе не тоскует по мне. Это мой шанс выяснить источник голоса, и будь я проклята, если упущу его из-за мыслей о засранце-охотнике.

С мышонком на плече я пробираюсь по узкому проходу, молясь, чтобы никто из слуг не работал так поздно.

Выйти.

Опять он. Я останавливаюсь, сосредоточившись. Я пытаюсь мысленно охватить бесчисленные уровни замка, спрашивая:

Кто ты?

Единственный ответ, который я получаю, ― это стена гнева, обрушивающаяся на меня. Она достаточно сильна, чтобы перехватить дыхание, и я опираюсь на деревянную обшивку, чтобы устоять на ногах. На лбу выступает пот.

Я редко чувствую эмоции животных. Обычно я могу общаться с ними только словами, но, когда Мист что-то сильно переживает, некоторые из ее эмоций проникают в мою голову.

Это заставляет меня дрожать от страха, я опасаюсь, что имею дело вовсе не с животным, а с чем-то другим. С чем-то, что не хочет меня здесь видеть.

ВОН. ВОН СЕЙЧАС.