Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

В больнице нам приходится ждать почти два часа, прежде чем нас вызывают. Швейцарская женщина-врач осматривает меня и говорит, что я слишком похудела и у моего организма недостаточно резервов. Если я не хочу вернуться сюда в ближайшее время в качестве пациента, мне придется отправиться в Швейцарию как минимум на два месяца. Я объясняю, что и сама давно уже собираюсь это сделать, но не знаю, как рассказать об этом мужу. Она вызывает врача, который также настаивает на немедленной поездке в Европу. Он говорит, что я сильно истощена, а Напираи высасывает из меня последние силы. С самой девочкой все в порядке.

Я прошу врача поговорить с Лкетингой. Муж вначале в шоке, когда слышит, что я должна уехать так надолго, но после переговоров безропотно соглашается на пять недель. Врач дает мне справку, чтобы я могла получить необходимые документы для выезда Напираи. Ей делают прививки, и мы возвращаемся в Барсалой. Лкетинга грустен. Он постоянно спрашивает: «Коринна, почему ты все время болеешь? Почему летишь с моим ребенком так далеко? Я не знаю, где находится Швейцария. Что я буду делать без тебя так долго?» Мое сердце разрывается, я понимаю, как ему тяжело. Мать тоже огорчена новостью о поездке. Но я обещаю вернуться здоровой и сильной, чтобы мы могли снова открыть магазин.

Мы отправляемся в путь через два дня. В Маралал нас везет отец Джулиано. Машину я оставляю у него. Лкетинга сопровождает нас с Напираи в Найроби. Это еще одно долгое путешествие, во время которого приходится не один и не два раза менять подгузники. Багажа у меня немного.

В Найроби, остановившись отеле, мы первым делом отправляемся в немецкое посольство, чтобы получить паспорт на имя ребенка. Проблемы начинаются уже на входе: Лкетингу не пускают в посольство в одежде самбуру. Только когда мне удается убедить их, что это мой муж, ему позволяют войти. Он сразу становится нервным и подозрительным.

В посольстве полно народу. Я начинаю заполнять анкету, заранее зная, что с именем возникнут проблемы. Я пишу: «Напираи Лепарморийо-Хофманн», но мой муж не желает, чтобы его дочь была Хофманн, он признает только Лепарморийо. Я пытаюсь как можно спокойнее объяснить ему, что нам нужен только такой паспорт, с которым Напираи сможет путешествовать. Начинается спор, очередь смотрит на нас с любопытством. В итоге мне все-таки удается уговорить его подписать заявление.

Долгое ожидание. Затем меня просят пройти в кабинет. Муж тоже хочет пойти со мной, но его останавливают. Сердце у меня уходит в пятки, потому что я уже готова к следующей сцене, которая немедленно и происходит. Я вижу, как Лкетинга проталкивается к стойке и вступает в яростный спор с мужчиной.

Меня ожидает представитель посольства Германии, любезно сообщивший, что может выдать паспорт на ребенка, но только на имя Напираи Хоффман, так как наше с Лкетингой свидетельство о браке еще не вступило в законную силу и я, согласно немецкому законодательству, считаюсь незамужней. Другими словами, я замужем только в Кении. Когда он сообщает, что муж должен подписать еще одно заявление, я отвечаю, что он не согласится, и показываю свои медицинские справки. Но представитель ничего не может сделать.

Когда я возвращаюсь, злой Лкетинга сидит в кресле, держа на руках плачущую Напираи: «Что с тобой? Почему ты ходила без меня? Я твой муж!» Я в полном смятении, так как снова заполняю анкету без Лепарморийо. Поднявшись, он заявляет, что больше ничего не подпишет.

Я сердито смотрю на мужа и говорю, что если он не подпишет бумаги сейчас, то однажды я уеду в Швейцарию с Напираи и никогда не вернусь. Когда до него наконец дойдет, что речь о моем здоровье?! После того как человек за стойкой уверяет, что Напираи в любом случае останется его дочерью, Лкетинга подписывает бумаги. Я снова иду к представителю посольства Германии. Он недоверчиво спрашивает, все ли в порядке, и я объясняю, что моему воину масаи трудно разобраться во всей этой бюрократии.

Представитель посольства вручает паспорт моего ребенка и желает всего хорошего. Когда я спрашиваю, могу ли я теперь выехать из страны, он отвечает, что кенийские власти все равно должны будут поставить штамп о выезде и въезде, а для этого нужно разрешение отца ребенка. Я готовлюсь к следующей маленькой катастрофе. Недовольные, мы выходим из посольства и направляемся в Ньяйо. Снова приходится заполнять формы и ждать.