Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

Так как отсюда до Найроби еще три-четыре часа, мы решаем заночевать здесь, чтобы выехать рано утром и днем попасть в офис. Неожиданно Джомо объявляет, что у него кончились деньги. Мне ничего не остается, кроме как заплатить за его комнату, еду и выпивку. Мне это совсем не по душе, он мне все еще несимпатичен. В номере я бросаюсь в постель, намереваясь заснуть до наступления темноты. Мои спутники пьют пиво и разговаривают.

Утром мне страшно хочется пить. Позавтракав, мы садимся в автобус до Найроби. Через полчаса он наконец полон, так что можно начинать путешествие.

В Найроби мы прибываем около полудня. Первая наша цель – швейцарское посольство. Но там не получается заверить документы – мне говорят, что с моим немецким паспортом нужно идти в посольство Германии. Сомневаюсь, что немцы знают швейцарские муниципальные штампы, но этих людей не переубедить. Посольство Германии находится в другой части города. Я с трудом тащу свое тело по раскаленным улицам Найроби. Немцы очень заняты, приходится ждать. Когда наконец подходит моя очередь, служащий качает головой и хочет отправить меня в посольство Швейцарии. Я раздраженно говорю, что я только что оттуда. Мужчина снимает трубку и консультируется со швейцарцами. Затем уходит и вскоре возвращается с заверенным документом. Он говорит, что это так называемое заверение не имеет никакого смысла, но в Маралале важно, чтобы на бумаге стояло как можно больше печатей и подписей. Я выхожу из посольства, не переставая в душе благодарить этого человека.

Лкетинга интересуется, почему всем не нравятся мои документы. Я не могу придумать адекватное объяснение. Мне кажется, он начинает мне не доверять. Теперь мы тащимся обратно, в другой район, в визовый центр, расположенный в Ньяйо[14], чтобы продлить визу, срок действия которой истекает через десять дней. Мои ноги еле меня держат, но я намерена получить визу сегодня.

Тут нужно снова заполнить формы. Хорошо хоть, что Джомо здесь, потому что голова уже идет кругом и каждый второй вопрос я понимаю не конца. Лкетинга, чей внешний вид привлекает всеобщее внимание, почти завернулся в кангу с головой. Мы ждем, когда меня вызовут. Время идет. Мы сидим в душном зале больше часа. Я уже не могу слышать болтовню в очереди. Смотрю на часы. Офис закроется через пятнадцать минут, и завтра снова начнется этот кошмар.

Наконец, чья-то рука берет мой паспорт. «Мисс Хофманн!» – звучит решительный женский голос. Я заставляю себя переключиться. Женщина смотрит на меня и спрашивает, действительно ли я хочу выйти замуж за африканца. «Да!» – слышу я свой ответ. «Где тот, кто будет вам мужем?» Я указываю туда, где стоит Лкетинга. Женщина с удивлением спрашивает, уверена ли я, что хочу быть женой масаи. «Да! Почему бы и нет?» Она подходит с двумя коллегами, глядя то на Лкетингу, то на меня. Все трое смеются. Я смотрю на них каменным взглядом. Наконец мне шлепают штамп. Виза продлена. Я сдержанно благодарю, и мы уходим.

Малярия

На улице душно. Никогда раньше не замечала, до чего вонючи выхлопные газы. Четыре часа дня. Все бумаги в порядке. Надо бы быть счастливой, но я слишком измотана. Нам нужно вернуться туда, где мы сможем найти ночлег. Уже через несколько сотен метров у меня начинает кружиться голова. Ноги подкашиваются. Слышу свой шепот: «Милый, помоги!» Лкетинга спрашивает: «Коринна, в чем проблема?» – «У меня все кружится», – шепчу я. Мне бы сесть, но поблизости ни кафе, ни ресторана. Прислоняюсь к витрине. Мне очень плохо. Во рту пересохло. Лкетинга конфузится, потому что все останавливаются и смотрят на нас. Он увлекает меня дальше, но я не могу идти самостоятельно. Лкетинга и Джомо почти несут меня к отелю. И тут меня охватывает паника. Люди, приближающиеся ко мне, словно плавятся. Клекот дымящегося масла вползает в глотку. На каждом углу что-то жарится – рыба, кукурузные початки, мясо. С каждым вдохом мне все хуже, мир кружится все быстрее. Надо отойти куда-нибудь, иначе меня вырвет прямо здесь. Вижу пивной бар. Заходим. Мне нужно немедленно лечь. Нужна кровать. Сначала владельцы заведения и слушать ничего не хотят, но, когда Джомо объясняет, что я больше не смогу идти, нас провожают в комнату наверху.