Белая масаи. Когда любовь сильнее разума

Потом мать долго-долго смотрит на меня и говорит, что мне надо одеться так, чтобы не все видели, что я ношу ребенка. Лкетинга пытается перевести это мне. Я теряю дар речи. Я? Беременна? Однако после долгих раздумий понимаю, что месячных нет уже почти три недели, а я об этом не задумывалась. Но беременность… Нет, я бы заметила! Я спрашиваю Лкетингу, почему мать так решила. Она подходит ко мне и проводит пальцем по линиям вен, спускающихся к груди. Тем не менее я не могу в это поверить и пока не знаю, подойдет ли нам магазин, который мы накануне смотрели. Кроме того, конечно, я бы хотела родить мужу детей, особенно дочь. Мать убеждена, что ее прогноз верен, и предупреждает Лкетингу, что теперь он должен оставить меня в покое. Я удивлена: «Почему?» Он с трудом объясняет, что если беременная женщина вступит в сексуальную связь с мужчиной, то потом у детей будет заложен нос. Он говорит так серьезно, что я не могу удержаться от смеха. Нет уж. Не будучи ни в чем уверенной, я не готова жить без секса.

Через два дня, вернувшись с реки, мы видим несколько человек, сидящих под маминым деревом и о чем-то болтающих. Мы пока живем в хижине матери. Наша будет готова через три дня, а это значит, что я должна буду сама разводить огонь и заведовать дровами. Я могу привезти воду из реки на машине, при условии, что никто не захочет делать это за небольшое денежное вознаграждение. Однако, поскольку пяти литров мне всегда крайне мало, мне бы хотелось иметь в доме двадцатилитровую канистру.

Мать входит в хижину и заговаривает с Лкетингой. Он выглядит взволнованно, и я спрашиваю: «В чем проблема?» Он говорит: «Коринна, мы должны провести церемонию через пять дней, потому что луна будет благоприятная». Сыграть свадьбу через пять дней? Значит, нужно срочно ехать в Маралал за рисом, табаком, чаем, сладостями, напитками и прочим!

Лкетинга недоволен: он больше не может заплетать волосы в косу. Дни летят, время от рассвета до заката проходит очень быстро. Даже мать нервничает, потому что ей предстоит сварить море кукурузного пива, а это занимает около недели. Вообще-то она не хочет нас отпускать, но в деревне нет ни сахара, ни риса, лишь кукурузная мука. Я даю ей деньги, чтобы она смогла начать варить пиво, и мы с Лкетингой уезжаем.

В Маралале мы покупаем пять кило жевательного табака для старейшин, сто килограммов сахара, без которого чай трудно представить, и двадцать литров ультрапастеризованного молока, потому что я не знаю, принесут ли женщины столько же молока, сколько обычно. Не хочется рисковать – праздник должен получиться на славу, даже если придут всего несколько человек. Нам нужен рис, но его сейчас нет. Я рискнула обратиться к миссионерам Маралала. К счастью, миссионер продает нам свой последний двадцатикилограммовый мешок. В завершение мы отправляемся в школу, чтобы известить обо всем Джеймса. Директор говорит, что каникулы начнутся с пятнадцатого декабря, а так как наша свадьба запланирована на семнадцатое, то для Джеймса не будет проблемой приехать к нам. Наконец я решаю купить старую бензиновую канистру, чтобы мы могли очистить ее и использовать для воды. К тому времени, как мы погрузили в авто сладости для детей, на часах было уже чуть больше пяти. Мы решаем немедленно возвращаться, чтобы проехать опасный лесной участок до наступления темноты.

Мать рада, что мы дома. Соседи вот-вот явятся клянчить сахар, но на сей раз Лкетинга тверд как кремень. Он спит в машине, чтобы ничего не пропало.

На следующий день мой муж отправляется покупать коз, которых мы должны забить. Я не хочу убивать наших животных, я знаю их поголовно. Также нам нужен бык. На реке я пытаюсь отмыть канистру от бензина, но это не так-то просто. Все утро я драю ее порошком Оmо с песком, пока наконец она не становится более-менее чистой. Трое детей помогают мне наполнить канистру водой из банок. Мать целыми днями сидит в лесу – варит пиво. В деревне это запрещено.

Ближе к вечеру я наведываюсь к миссионерам, чтобы сообщить о торжестве и попросить скамейки и столовые приборы. Отец Джулиано не удивлен, он уже слышал обо всем от коллег. Он говорит, что для свадьбы я могу брать все, что мне нужно. Когда мне было разрешено хранить в миссии бочки с бензином, я заодно отнесла туда свое свадебное платье, чтобы оно не почернело в хижине. Я прошу позволения переодеться в здании миссии. Отец Джулиано удивлен, что я собираюсь выходить замуж в белом, но не спорит.