Белая овца (ЛП)

– Почему? Гриммы ведь убили немало людей.

Руби слегка напряглась, но всё же посмотрела ему прямо в глаза.

– Это сделал вовсе не ты.

– Не я, – пожал плечами Жон. – Но моя семья.

– Твоя мама.

– И Синдер тоже. Скорее всего, еще и некоторые мои сестры. По крайней мере, самые старшие. Да и сам я никак не могу считаться невиновным. У меня нет абсолютно никакого желания как-либо карать их за это. И если кто-нибудь потребует тюремного заключения или казни для моей матери, то я просто скажу, куда именно ему следует засунуть все его претензии. Я не прав?

– Прав, – моментально ответила Руби. – Иначе бы получилось, что ты оказался бы готов пожертвовать и нами ради достижения своей цели. Тот факт, что ты не собираешься так поступать, не является чем-то неправильным.

– Мнение остальных людей на этот счет наверняка окажется совсем другим.

– Мнение остальных людей в любом случае окажется совсем другим, – произнесла Руби, ткнув ему пальцем в грудь. – Ты являешься полугриммом, Жон. Пусть даже тебе удастся решить все проблемы мира, но люди всё равно продолжат тебя ненавидеть просто из-за твоего происхождения. Это как в случае с фавнами.

– Фавны не убивают всех подряд.

– Некоторые убивают.

– Некоторые, – кивнул Жон. – Но ведь далеко не все.

– Некоторых оказалось вполне достаточно для людей, чтобы ненавидеть всех фавнов, – заметила Руби. – Ты всё равно не сможешь заставить их любить себя. Это попросту невозможно. Попытки им понравиться будут лишь напрасной тратой твоего времени. И если ты продолжишь прислушиваться к тому, что они о тебе говорят, то станешь считать себя жалким неудачником. А это вовсе не так. Ты ведь уже сделал для мира во всем мире гораздо больше, чем кто-либо еще за всю нашу историю. Разумеется, так получилось только потому, что Салем с Озпином даже ни разу не попытались договориться, но факт остается фактом.

– Ни разу не попытались договориться… – вздохнув, повторил ее слова Жон. – Почему ты так думаешь? И по какой причине они так и не сделали ни единой попытки что-либо изменить?

Руби некоторое время размышляла над этим вопросом, но так и не нашла никакого ответа.

– Я не знаю. Озпин вроде бы рассказывал нам о Богах, помнишь? О том, как они его прокляли. Может быть, у него просто не имелось никакого выбора? А возможно, его вынуждало так себя вести именно проклятье.

А это означало, что Салем тоже вполне могла оказаться точно такой же. Кто-то определил для нее роль, из которой она не могла выйти. Разумеется, после личного знакомства с ней становилось понятно, что никаких угрызений совести за свои деяния Салем не испытывала, но сам тот факт, что она позабыла обо всем и завела семью, демонстрировал отсутствие у нее каких-либо мотивов для продолжения этого конфликта.

Ведь если бы для нее главным являлось именно уничтожение человечества, то зачем же тогда потребовалось отвлекаться на семью?

– Почему вообще за нас решают какие-то там Боги? – проворчал Жон. – Даже в легендах говорится о том, что они ушли, бросили нас целую вечность назад. Так почему же мы до сих пор пляшем под их дудку? Это просто бессмысленно! Они явились сюда, сделали какие-то свои дела и убежали, а мы теперь должны бесконечно сражаться непонятно за что? Тупость какая-то.

– Да, – кивнула Руби. – Но мне кажется, что нормальные люди не стали бы воевать из-за религиозных соображений. Они продолжают борьбу только потому, что не видят никакого иного выхода, и были бы счастливы закончить эту войну.

Она подошла еще чуть ближе к нему.

– И я тоже была бы счастлива ее закончить.

– Но почему? – спросил Жон, отведя от нее взгляд и нервно сглотнув. – Ты никогда не поднимала эту тему. Ни ты, ни Янг, хотя я и ожидал подобного разговора.

Руби понимающе и немного грустно улыбнулась.

– Ты имеешь в виду нашу маму?

Жон закрыл глаза.

– Да…

– Мама была просто замечательной, – с тоской в голосе произнесла Руби. – Знаешь, как-то странно говорить о том, что я ее люблю. Ну, кто вообще не любит свою маму? Но это действительно так. Мы с Янг ее просто обожали.

– Руби, я-…

– Ты бы очень ей понравился.

– Что?.. – шокировано и даже как-то обиженно уставился на нее Жон.

– Я вовсе не шучу. Маме наверняка понравился бы и ты сам, и ваши с Янг отношения, и то, что ты относишься к ней, словно к принцессе, – хихикнула Руби. – А теперь еще и сделал ее самой настоящей принцессой. Да и наша с тобой дружба, твоя помощь Янг, когда ей приходилось совсем тяжело, и желание остановить это кровопролитие тоже пришлись бы ей по душе. И тот факт, что она погибла, ничуть это не поменял.

На балконе повисла тишина.