Белая радуга

В этот миг Редкий и сам не понимал, рад он этому или нет. Вдруг пришло осознание, что есть вещи пострашнее смерти: остаться в живых, когда вместо тебя гибнет друг и ты, возможно, никогда не узнаешь, что с ним произошло. Могло ли сложиться иначе, будь ты на его месте? Если приглядывать за тремя остался бы Эдик, а за двумя пошел бы Глеб, кто сейчас стоял бы в этой комнате? Оба? Едва ли, смерть Гриши – явное свидетельство того, что Глеба погубила не аневризма или оторвавшийся тромб.

Элла тяжело и быстро дышала, и он растерялся, не зная, как ее утешить. Даже рад был, когда в комнату снова ворвался Кинебомба, чтобы сообщить результаты беседы со своим контактом:

– Пока про видео в телефоне ничего не известно. Зато мой товарищ подтвердил, что телефон есть, не похищен. Он был зажат в ладони Глеба, когда его нашли. Конечно, при таком раскладе его давно уже просмотрели, так что детей точно ищут. У них на пиджаках эмблемы гимназии, случилось все, можно сказать, под ее стенами. Так что счет идет на минуты. Хорошо бы нам найти их раньше.

– Я пойду, – тут же вызвался Редкий. – Осмотрю все места, где они любят бывать.

– Адреса возьми, – напомнил Антон.

– Да помню я их. Какой-нибудь предлог придумаю по пути.

– Я с тобой, – твердо сказала Элла. – Одного не отпущу. И предлог искать не надо. Думаю, моя Инна преподает во всех их классах. Я назовусь ею, совру что-нибудь школьное.

Глава 23

У старой пристани

Эдуард боялся, что Тоха станет возражать, мол, продуктивнее искать по одному. Но он не стал, напротив, чуточку просветлел лицом:

– Да, думаю, в нынешних условиях не стоит ходить по одному. Соня останется в гимназии, вдруг они появятся по месту учебы. Сейчас попытаюсь реанимировать Бориса. – Он выдвинул острый подбородок в сторону кухни. – Если получится, пойду в паре с ним, если нет – отправлю его страдать дома. Но будем на связи, чтобы не топтаться в одних и тех же местах.

И снова Редкий рассердился на Антона: тот сказал все это таким тоном, будто совсем не сочувствовал Борису, потерявшему самого близкого, да что там – единственного друга. Но Эдуард виду не показал – не до того было. Держа Эллу за руку, двинулся к выходу, только сперва зашел на кухню. Борис сидел все в той же позе, не шевелился и больше не рыдал, лишь носом изредка шмыгал.

«Борька слезами обольется, когда узнает…» – молнией полыхнула в мозгу последняя фраза, которую услышал от Глеба. Неужели в самом конце пути перед человеком частично приподнимается непроглядный занавес, укрывающий будущее, в котором ему уже не суждено оказаться?

Он не знал, что сказать, как утешить. Поэтому просто похлопал Бориса свободной рукой по плечу и попятился к выходу.

В этот момент в его кармане зазвонил мобильный, Эдик, больно ударившись локтем о дверной косяк, выхватил его, глянул на табло – и оторопел. В горле разом пересохло, он не смог даже алекнуть, лишь издал нечто вроде шипения и услышал в ответ спокойный голос Платона Воронцова:

– Добрый день, Эдуард, вы очень сейчас заняты?

– Н-не слишком. – Голос не возвращался в полной мере.

– Вы могли бы сейчас встретиться с нами?

– С-с кем?

– Со мной и еще несколькими ребятами. Это, возможно, связано с той историей, которую вы мне рассказали.

Наконец Редкому удалось взять себя в руки.

– Я понял. Где вы сейчас?

– На том месте, где вы когда-то меня нашли.

– Понял, скоро буду. – Молящие глаза Эллы оказались перед самым его лицом. – Только не один. Нет возражений?

– Нет, – сказал Платон. – Ждем вас.

Отключившись, Эдуард схватился за голову и простонал:

– Я забыл, что у меня есть его телефон!

– Мы все забыли, – сердито откликнулся Антон, наблюдавший за ним с порога комнаты. – Что думаешь?

– Думаю, они ничего не знают о смертях около сквера. Платон говорил спокойно. А вот насчет себя они успели кое-что обмозговать и теперь ждут от меня разъяснений.

Кинебомба подумал, кивнул головой:

– Ладно, теперь хоть ясен план действий, только бы мои бывшие коллеги нас не опередили. Вы с Котенком пытаетесь вытянуть из них все, что только возможно. В ответ рассказываете то, что сочтете нужным, но, конечно, не совсем уж выворачиваетесь наизнанку. Я на всякий случай буду наблюдать за вами, скажем, от Березового домика, там хороший обзор. Если все будет спокойно и возникнет необходимость, то подзовете меня, представите. Думаю, про нашу группу нет смысла молчать, нам теперь придется работать открыто. А вот насчет смертей?..

– Придется сказать, – подала слабый голос Элла. – Они все равно еще до ночи окажутся в отделении полиции. Лучше предупредить.

– Я тоже пойду. – Борис уже стоял рядом с ними.

Глаза его высохли, лицо выражало непреклонную решимость поквитаться за смерть друга.

Четверть часа спустя Эдик и Элла, все так же держась за руки, уже подходили к островку Дружбы. Рука девушки заметно дрожала, да Редкий и сам напрасно уговаривал собственное сердце не скакать туда-сюда, как мячик йо-йо.